style="font-size:15px;"> – С какой стати я должна оправдываться перед вами, Дана? А что касается открытки, то это… шутка моего бывшего друга!
– Хороша же шутка! – парировала я. – Вам грозят вырвать сердце и съесть его – это что, новый способ признаться в любви до гроба, доктор?
Виолетта Лурье опустилась в кресло и произнесла тихим голосом:
– Дана, вы правы. Эта открытка написана не моим другом.
– Не вашим бывшим другом, – подсказала я.
Виолетта, не заметив реплики, продолжала:
– Но я знаю человека, который ее отослал. Я его знала…
– Так вы знали его или знаете? – полюбопытствовала я нетерпеливо.
Доктор Лурье прошептала:
– Это Вулк Климович.
– Ну надо же! – захохотала я. – Виолетта, вы решили потчевать меня древними сказочками? Вулка Климовича расстреляли лет двадцать назад. Или вы хотите сказать, что нерасторопная герцословацкая почта только сейчас доставила вам открытку, которую маньяк-людоед отправил двадцать лет назад? Виолетта, говорите же правду!
Доктор, глядя в пол, ответила:
– Уверяю вас, Дана, это – почерк и стиль Вулка Климовича.
– Так я вам и поверила, – заявила я, чувствуя, что мне сделалось страшно.
За окном царила непроглядная ночь, а в подвалах института завывал один из пациентов.
– Мертвецы, если хотят вступить в контакт с нами, живыми, не посылают открытки! Для передачи их посланий имеются медиумы, гадалки, чревовещатели, хироманты, астрологи и прочая шарлатанская братия.
Виолетта внезапно подняла на меня глаза, и я увидела, что они полны слез.
– Вы ничего не понимаете, – сказала она хрипло. – Эта открытка написана Вулком Климовичем. Я в этом уверена потому, что он… он… он – мой отец!
Мертвящая, полная безнадежной печали тишина повисла в кабинете доктора Виолетты Лурье. Я с ужасом и любопытством посмотрела на эту красивую молодую женщину. Неужели…
– Вы думаете, неужели моим отцом является самый кровавый маньяк в истории нашей страны? – произнесла доктор, смотря мне в глаза.
Я отвела взгляд. Разве она виновата в том, что ее отец был чудовищем? Я быстро подсчитала в уме: Вулка Климовича казнили двадцать лет назад, Виолетте под тридцать, соответственно, отца она знала еще маленькой девочкой. Когда думаешь о жестоких убийцах, на совести которых иногда многие десятки человеческих жизней, всегда оставляешь без внимания, что субъект, именуемый газетами и телевидением «беспощадным монстром», «порождением преисподней», «бешеной гиеной», является чьим-то сыном, мужем и, возможно, отцом.
– Э… Вы не шутите? – я не смогла пролепетать ничего более оригинального.
Виолетта тяжело вздохнула и заметила:
– Вы сказали, что хотите еще чаю?
Снова зашумел электрочайник, я опустилась в кресло. Доктор уселась напротив и сказала:
– Я взяла мамину фамилию.
