все равно пыталась узнать, что же происходит и где девица, которая слезно молила о помощи, находится. Но Ванда ничего толком не могла сказать, а потом связь прекратилась. Мобильный телефон, как следует из отчета, нашли в ста пятидесяти метрах от того места, где обнаружили тело Ванды Крот. Он был раздавлен: кто-то, по всей видимости, наступил на него.
– Кстати, вроде бы в Вильере имеется замок вулкодлака, в котором якобы похоронен тот самый князь, перешедший в стан адских сил? – поинтересовалась Стелла.
– Вы правы, – ответил Готвальд. – Недавно туда приехал наследник, желает реконструировать и перестроить старый замок и превратить его в шикарный отель. Тот человек является каким-то родственником старого князя, отпрыском некогда богатейшего аристократического рода. И жители городка, как значится в отчете, толкуют о том, что убийства возобновились, как только в Вильере объявился один из «них» – из династии вулкодлаков.
– Возобновились? – нахмурилась Стелла. – Разве…
Готвальд нажал кнопку селекторной связи.
– Илона, так и быть, принесите мне кофе. А для доктора Конвей…
– Зеленый чай, – попросила Стелла.
– Зеленого чая нет, – прокаркала секретарша.
– Тогда не зеленый, а любой другой, – приказал Готвальд. Затем ответил Стелле: – Ну да, вы в силу своего молодого возраста не можете знать об этом. К тому же в коммунистические времена о таких вещах запрещали упоминать. Вильер всегда был неспокойным городком, несмотря на то, что природа там идиллическая – горные массивы, девственные леса…
– И тюрьма смертников, шеф, – добавила Стелла.
– И тюрьма смертников, – согласился Теодор Готвальд. – Подальше от столицы, можно сказать, на краю света!
– Ведь именно там казнили раньше, до моратория на смертную казнь, всех самых жутких маньяков?
– Чертов мораторий нам все перечеркнул, – проворчал Готвальд. – Все в Европу стремимся, вот и навязали нам эту… индульгенцию для типов, которых надо в расход отправить. Ведь и Черт, когда его поймают, получит по максимуму всего лишь пожизненное, что означает – он годы, а то и десятилетия будет сидеть на шее у государства, то есть простых граждан, отменно питаться за их счет да мемуары пописывать… Раньше как было хорошо: за убийство – расстрел.
Стелла не стала спорить с шефом, который придерживался архаической точки зрения на наказание, был уверен, что человека перевоспитать нельзя, и почитал формулу «око за око, зуб за зуб» как нельзя актуальной в современном мире.
– Там ведь и Вулк Климович сидел? – спросила она, меняя тему.
– Да, и Климович сидел, самый знаменитый маньяк нашей страны, любивший у женщин вынимать сердца и поедать их для продления своей бренной жизни, – подтвердил Готвальд.
В дверь постучали, появилась Илона с подносом и двумя чашками. Одну
