тем более «из нашей школы», Марьяна не желает видеть в упор.
– Ты иди, Света, – твердым голосом говорит она, – а я буду минут через двадцать, у меня тут короткая встреча.
Света хохочет, сверкая золотым зубом (господи, когда успела-то в 22 года!), и с криком «Я не прощаюсь» уносится в толпу.
На сцене появляется Порошенко. Он берет микрофон, делает эффектную паузу, и Майдан имеет возможность наблюдать, как на его красивые тугие кудри падает снег. Все это выглядит довольно кинематографично, и оратор, не стесняясь, качает революционную романтику: «Вот видите, я такой же, как вы – простой украинский парень».
Марьяна рассеянно слушает его речь. Несколько месяцев спустя, когда все будет кончено и на скандальной пресс-конференции его назовут коррупционером и барыгой, она совсем не удивится: что-то не то с самого начала было с этой романтикой, она это сразу почувствовала. И все почувствовали. Но потом быстро забыли.
Зато, конечно, хороша была Юля – в белом пальто, с льняными распущенными кудрями, как бы в молитве сложившая ладони к небу. Не то чтобы Марьяну это сильно трогало, но в артистичности и эстетичности Тимошенко отказать было трудно. Как и высокому красивому Британову, примчавшемуся из Москвы поучаствовать в незабываемом экшене. Вообще, Британов любил движняк, его спортивное тело было просто создано для подвигов если не Геракла, то кого-нибудь другого из античной мифологии. У него тоже были кудри, однако одежда и манеры выдавали иной социальный статус.
На следующий день в Верховной Раде Марьяна протолкается к нему поближе и, записывая короткое интервью, насладится запахом дорогого коньяка и одеколона. Харизматичный Британов ей встретится еще раз – летом 2014-го в Киеве на Форуме, куда он приедет с только что освободившимся Ходорковским, Альфредом Кохом, Белковским и писательницей Улицкой.
И пока Белковский будет втирать кому-то сбоку про «всеобщую фрустрацию в баблос», она опять подойдет к Британову. Она навсегда запомнит это 10-минутное интервью-флирт, во время которого они оба раздумывали, стоит ли продолжить вечером, и это было очевидно, но все же разошлись, так ничего и не предприняв по банальнейшей и вечной причине – не очень-то и хотелось.
А уже 27 февраля 2015-го его убьет какой-то чеченский колхозник, так до конца и не поняв, зачем это делает. Марьяна навсегда запомнит сосущее чувство тоски при виде этого большого, с некрасиво задранной рубахой, лежащего тела, и впервые в жизни осознает, как нелепа, страшна и неумолима смерть.
Именно в тот момент она впервые вспомнит отрывок из школьной программы про «небо Аустерлица», под которым лежал умирающий князь Андрей Болконский. И прикончит пачку сигарет, в сотый раз перечитывая: «Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме него…»
Ей будет казаться, что Британов в последний миг своей жизни, должно быть, тоже смотрел в холодное московское небо
