орущую, находящуюся в постоянном хаотическом движении массу детей, отделили от родителей, рассадили по автобусам, и колонна с сопровождением милицейской машины с мигалкой двинулась в сторону от Москвы. Это будет чудесное, незабываемое лето! Федор Борисович знал это совершенно точно. И, по крайней мере, во втором своем утверждении он не ошибался.
Первые несколько дней выдались суматошными. Все, все время, что-то хотели от Федора Борисовича. Причем к нему обращались со всякой ерундой. То не хватало кроватей и он должен был, что-то где-то выяснять. А откуда он знает где и, что выяснять, тем более, что в лагере есть завхоз.
– Федор Борисович, да кровати-то я закажу. Но вы же должны по поводу деньг вопрос решить. Бесплатно-то кровати кто же нам пришлет? – нахально заявил завхоз. – Ведь если бы Вы просмотрели списки детей и сообщили мне заранее, что их будет не девяносто восемь, как планировалось, а сто один, так я бы заранее и заказал кровати. А теперь-то этим троим, лишним, надо же на чем-то спать.
– Я должен был просмотреть списки? – возмутился Федор Борисович. – Я начальник! Списки просматривать должны подчиненные. Я тут не для этого!
Завхоз странно посмотрел на «начальника» и кивнув головой сказал:
– Ладно, Федор Борисович, я понял. Я с кроватями вопрос решу …
«Вот как с ними нужно. – самодовольно решил Федор Борисович после ухода завхоза. – По строже нужно со всеми, а то ишь, я должен что-то там просмотреть. А как на место его поставил, так все нормально, уже сам все решит. Не хотят работать, все я должен делать. А я тут не для того. Ну ничего, я им тут всем покажу!» Примерно та же история повторялась с питанием, с медикаментами, с какими-то дурацкими договорами на привоз кинофильмов для детей.
– Они приехали свежим воздухом дышать, а не в душном зале кино смотреть. – заявил Федор Борисович вожатому Роману, который попытался настаивать, что начальник должен написать заявку на доставку в лагерь кинолент. – И вообще прекратите меня дергать из-за всякой ерунды!
Вожатый пожал плечами, смерил взглядом сверху-вниз грозного начальника, и ухмыльнувшись сказал:
– Конечно, Федор Борисович, уж извините, что побеспокоил, оторвал от важных дел. Больше не повториться.
В голосе вожатого Федору Борисовичу послышалась неискренность и даже насмешка, но по крайней мере от него отстали и по пустякам больше не дергали. «Вот он где талант-то проявляется! – сам собой восхищался Скороспелов . – За четыре дня пребывания в должности всех лентяев и бездельников научил работать. Ведь могут, главное направить, указать на ошибки и все идет отлично, как в хорошо отлаженном механизме». К Федору Борисовичу перестали обращаться по любым вопросам. Каждый решал проблемы как мог, но к начальнику лагеря больше никто не шел.
Разобравшись с подчиненными, Федор Борисович решил, что пора вплотную заняться ухаживанием за белокурой нимфой Светой. Каждый раз, видя ее
