голоса соседских детей. Альбина вздрогнула, поправила косынку и очки и произнесла:
– Вы не будете против, если я войду? Понимаю, что время неурочное, я могла бы вас попросить приехать ко мне, однако нам лучше не встречаться на моей квартире. Не исключаю, что за ней следят – по приказанию Льва! А консьержи и служба охраны жилого комплекса и так, вне всяких сомнений, доносят ему обо всех моих передвижениях и посетителях.
Оксана пропустила гостью в крошечный темный коридорчик и, чувствуя себя чрезвычайно неловко (еще бы, на ней был видавший виды, в некоторых местах даже протертый банный халат), пробормотала:
– Обувь не снимайте...
Но Альбина, кажется, и не думала снимать свои изящные красные сапожки, стоившие наверняка столько, сколько Оксана получала за год. Девушка проводила свою бывшую хозяйку в скудно обставленную комнату и указала на продавленную кушетку – хозяева настояли на том, чтобы мебель в квартире осталась их. Альбина уставилась на оленьи рога, украшавшие одну из стен, – хозяйке они были чрезвычайно дороги, потому что достались по наследству от дедушки-егеря. Отчего в таком случае хозяйка не забрала их в свою квартиру, а оставила в качестве обязательного украшения в съемной, Оксана так понять и не могла.
– Оксана, милая, вы должны мне помочь! – сказала Альбина, с некоторой опаской рассматривая кушетку и усевшись в конце концов на стул. Затем сняла очки, и Оксана заметила темные круги под ее заплаканными глазами.
– Хотите что-нибудь выпить? Чай, кофе, вода, сок? – спросила Оксана, а потом спохватилась: негоже принимать Митковскую в рваном халате. – Извините меня, я переоденусь.
Но Альбина только махнула рукой.
– Да бросьте вы! Понимаю, что свалилась вам как снег на голову!
И после этих слов незваная гостья горько зарыдала. Оксана не стала успокаивать Альбину, потому что все равно не знала, что в подобном случае надо говорить – традиционное «все будет хорошо»? Или: «Сына вы еще увидите»? «Лев Аристархович не раздавит вас, как козявку»?
Девушка сбегала на кухню и принесла стакан воды. Митковская жадно его осушила, вздохнула, размотала косынку и печально произнесла:
– Оксана, вы – единственный человек, к которому я могу обратиться. Потому что я вам доверяю. Я чувствую, что вы не на стороне Льва! Вы в поместье новенькая, все, кто там долго работает, автоматически становятся частью системы. Его бездушной и жестокой системы! Вы же – хорошая и честная девушка. И вы должны мне помочь!
Оксана раскрыла было рот, чтобы поведать Альбине истину, что никакая она не «хорошая и честная девушка», а журналистка бульварного листка, устроившаяся в поместье с единственной целью – насобирать жареных фактов. Однако Альбина, похоже, не была нацелена на то, чтобы выслушивать чужие признания, ей хотелось самой облегчить душу.
– А можно еще воды? – спросила она.
Оксана снова побежала на кухню. А когда вернулась, Митковская уже нервно курила длинную ментоловую
