на специфический запах, часто ходила смотреть на мутную витрину водоема. Из которой выглядывали чудные рыбьи рыла. Особым шиком тогда считалось прикупить зеленоватого сома. Забраться с боем в автобус, удерживая порывы узника в болоньевой клетчатой авоське. Перепачкать рыбьим ароматом сплоченный советский коллектив. Ответить страждущим, где приобретался сом. Дома – непременно поместить сома в ванну. И надеяться, что живность самостоятельно уснет. Она почему-то не стала объяснять, как умертвляли не усопшего сома.
С магазином у меня связано одно забавное воспоминание. Когда я была маленькая, мама там встретила бывшего поклонника. Пока они любезничали, я обнаружила на прилавке уйму киндер-сюрпризов и по-тихому их распотрошила. Надеясь выяснить, какие сокровища там таятся. Всегда кажется, что именно тебе достался самый неинтересный сюрприз.
Поклонник оказался не жадным.
Он нас выкупил.
Бабушка набрала в легкие очередную порцию воздуха. Расправила орлиные крылья и кинулась доклевывать цыпленка в лице моей мамы.
– Шлюха! Я всегда тебе говорила, что она тебе не пара, – это уже папе. – Немедленно собирай вещи. Мы покидаем этот нищенский вертеп!
Последнее восклицание звенит опереточным фальцетом. Отчего тускнеет трагизм сказанного. Перо на шляпке психованно трепещет, малиновые губы дрожат, как кровяной студень. Офигеть, как они мне надоели со своими разборками.
Несмотря на визги свекрови, мама глубокомысленно завершает начатое. Носки вывернуты и благополучно доставлены до пункта назначения. Осторожности ради мама протискивается вдоль стенки, чтоб неровен час не прикоснуться к бабушке. Заходит в комнату. Откуда с характерным шумом выкатывает два увесистых глянцевых чемодана на колесиках.
Ошарашенный босолапый папа цеплялся взглядом за меня, как утопающий за спасательный круг. Я многозначительно пожимаю плечами. Действительно, я-то чем могу ему помочь? Разве что чемоданы до машины донести, и то вряд ли. Они тяжелые, а все, что превышает пять кило, для меня вредно. Так в книжке медицинской написано – позвоночник надо беречь смолоду.
Пока мы обменивались взглядами, мама, сидя на стуле в прихожей, смотрела в пол. Старательно пряча выражение лица. Была видна только рыжеватая пушистая макушка. Бабушка пыталась укорить макушку испепеляющим взором, но получилось не очень. Тогда она уставилась негодующим оком разгневанной индюшки на заранее упакованные вещи.
– Ах, ты предвосхитил меня, мой несчастный ребенок!
Прощебетала. Перевела взгляд на голые ребенковы ноги.
– Что и говорить, даже чистых носков от нее не дождешься! Барыня!
Мама, недолго думая, смоталась в ванную, чтоб предстать перед нами с несвежими носками-путешественниками. Причем папа, не замечая никакой издевки в этом действии, сразу догадался – пора собираться в путь – и мрачно обрядил несвежие ноги в несвежие носки.
Честно
