случай я томно вздохнула, напустив в глаза тихой грусти.
– Во что ты вляпалась, дьявол тебя побери? – спросил он сурово.
– Сенечка, это я во всем виновата, – заныла Раиса. – А Маруся, добрая душа, не могла меня в беде оставить. Но мы понятия не имеем, что делать с трупом, то есть труп еще полбеды, но куда мента девать?
– Какой труп? Какой мент? – рявкнул Арсений, разомкнул руки и уперся о край стола, словно собирался его опрокинуть. Он сидел, как каменный лев у входа в наш исторический музей, я фыркнула, подумав при этом с досадой: «Как же он хорош…»
– Не стоит так нервничать, – сказала Раиса. – Сейчас я все объясню.
Решив, что объяснять Раиса будет очень долго, а времени у нас не так много, я вмешалась:
– Лучше я. – И очень коротко, а главное, как мне казалось, доходчиво принялась объяснять.
Надо отдать Арсению должное, он слушал довольно терпеливо, однако уже на третьей минуте моего повествования глаза его метали молнии, а физиономия начала бледнеть от злости. Мне его чувства были понятны.
– Вы раскатываете по городам и весям с трупом в багажнике? – ласково спросил он.
– Ты забыл про мента, – вежливо напомнила Раиса.
– Маруся, ты идиотка, – глядя на меня, произнес он. И хотя то же самое я говорила Раисе, да и самой себе, если уж быть честной, его слова показались обидными.
– А что прикажешь делать? – развела я руками.
– Гнать в шею эту чокнутую! – рявкнул он.
– Я не могу гнать ее в шею, она моя подруга. И я просто обязана ей помочь.
– Спасибо, Маруся, – вытирая слезы ладошкой, сказала Раиса. – Сенечка, вся наша надежда на тебя. Хоть ты и назвал меня чокнутой, я не собираюсь принимать твои слова близко к сердцу. Помоги нам, пожалуйста, и я тебя озолочу. А Маруся наконец-то поймет, какой ты славный парень.
– Ничего она не поймет, – съязвил он, а я кивнула:
– Пойму. Избавь нас от этих типов, и я…
– Что? – насторожился он.
– Все, что угодно, – не желая тратить время попусту, сказала я.
Арсений поднялся, сказал с сомнением:
– Где машина? – И, не дожидаясь ответа, направился к двери.
Мы припустились за ним. Подозреваю, он, как и я недавно, лелеял в душе надежду, что это глупая шутка. Если честно, мне стало его чуточку жалко. А вместе с этим я почувствовала облегчение. Теперь голова должна болеть у Арсения, а вовсе не у меня. Как удачно, что я родилась женщиной, всегда можно упасть в обморок или переложить проблемы на мужские плечи, если, конечно, найдется дурак, готовый их на эти самые плечи взгромоздить. Арсений дураком не был, это я знала абсолютно точно, оттого по мере приближения к машине начала опять беспокоиться: что, если, взвесив все и здраво рассудив, он отправит нас восвояси? Между тем Арсений открыл багажник, заглянул в него и позеленел.
– Твою мать, – буркнул он, воровато огляделся и поспешил багажник закрыть.
