это был Гиляй.
Только тогда он казался выше.
Сейчас же дядя Гиляй явно стоптался. Ростом с самого Аксёна, в коричневой кожаной куртке, штопаной, с разноцветными заплатками, одна даже зеленая. На голове трехполосая шапочка, из рукава на цепочке свисает желтоватый череп. Маленький. Настоящий. Наверное, барсук, енотовидная собака. Или кролик-гигант.
Дядя стоял в дверях и разглядывал. То его, то Тюльку, поворачивал со скрипом голову.
Аксён хотел поздороваться, но Гиляй приложил палец к губам и исчез.
На кухне опять железно грохнуло, послышалось что-то вроде всхлипывания, а Чугун радостно сказал:
– А мы тебя еще вчера ждали!
А дядя Гиляй ответил:
– Да я чуть под поезд не попал, еле увернулся.
И все рассмеялись.
Дядя Гиляй объявил, что он каждому привез по подарку, но это после, сначала чай.
Началась суета, Чугун радостно трындел про то, что он собирается вскоре круто устроиться на лесопилку и тырить доски, мать просто похохатывала, а дядя Гиляй рассказывал про то, как в районе Ярославля два лошагера пытались развести его на бабки, а в итоге он сам их развел.
Аксёну не хотелось это слушать, ему хотелось подумать немного про двадцать четвертое число, он натянул на голову одеяло и прикрылся подушками. Но как он ни старался, все это непонятное ликование из окружающего пространства упорно просачивалось в мозг. Тогда он решил и вовсе с этим не бороться, поднялся и отправился пить чай.
Обычно чай в их доме вместе не пили. Да и не вместе его пили достаточно редко, и каждый в своем углу. Мать в зале, Чугун в своей комнате, Аксён в своей, а Тюлька вообще никогда не пил, слишком горячее ему было нельзя – кожа во рту сразу начинала облезать. Но в честь приезда дяди Гиляя сделали исключение. Устроились за столом, мать достала из закромов овсяное печенье и желейные конфеты. Чай был сварен, и не просто так, а в фамильном самоваре с двумя Георгиями на борту, по-праздничному.
Дядя расчувствовался и произнес речь, в которой отметил, что в наше трудное время главное – это семья. Семья – это опора всему, об этом даже президент говорил. И недаром правительство объявило этот год годом семьи, в правительстве не дураки сидят, они видят вдаль, знают, как надо, если пальцы врозь, их любой дурак поломает, а коли в кулак, то берегись.
– Надо держаться друг за друга. Пока мы едины, мы непобедимы, камарадос.
Так сказал дядя, после чего отставил в сторону непочатую пиалу и заявил, что чай – это хорошо, но шашлыки лучше. Во всех приличных домах принято веселиться с шашлыками, или, как сейчас принято говорить, с барбекю. Лично он так всегда делает, и, зная, что сейчас семья в затруднительном положении, он запас это самое барбекю, вон, гавкает в той черной сумке.
Ну, про «гавкает» дядя Гиляй не сказал, про «гавкает» Аксён сам подумал. Поскольку дядя был совершенно не похож на человека, который запасается мясом законным способом, – он
