но близко к руководителям, «звездам».
– Да, это на него похоже, – поддакнула Ипатьева.
– Ну, если вы сами все знаете... – Миркович развел руками.
– Как долго продолжалось ваше с ним сотрудничество?
– В общем, мы кинули четырнадцать клиентов. Деньги делили поровну. Работая в паре с Глумовым, я получил семьдесят тысяч долларов.
– И последний вопрос. – Его Цыплаков задал на чистой интуиции. – Почему Глумов скрывал вашу с ним связь от «звезд» в организации?
– Ну, деньги, которые он имел на мне, Глумов называл «доходами, не облагающимися налогами». Как-то раз мы выпили паршивого виски – он на хорошее пойло всегда жмотился, а я по этому поводу думал: на что вообще он тогда тратит деньги, на старость копит, что ли? Так вот, Глумов разоткровенничался. Я хотел было взять его секрет на вооружение, но не видел в этом выгоды. Отомстить ему не трудно – за левый доход Глумову в его организации могли и ноги переломать.
– Кого еще он нелегально «крыл»?
– Точно мне об этом неизвестно. Могу предположить, что под его влияние попал командир стройбата. Глумов «подцепил» майора за продажу рабсилы, запчастей и еще какой-то мелочи, гвоздей, кажется.
В своем кабинете Грин, выслушав подчиненных, отдал команду:
– Живо собирайте материалы на нашего «звездного мальчика» – и на допрос его.
К тому времени Цыплаков уже знал, что из себя представляет «звездный мальчик», цитирующий сказочного героя: командир разведроты в мотострелковом полку, предположительно – возглавляет боевое ядро организованной преступной группировки.
Гриневский остановил Цыплакова, когда Ипатьева вышла и закрыла за собой дверь.
– Мне позвонил лично Аркадий Разлогов...
– А, шеф управления Государственной экспертизы, – покивал Цыплаков.
– Он самый.
– Генерал попросил вас отпустить Глумова?
– Потребовал. Был еще один звонок – от генерал-лейтенанта Кулагина. Он возглавляет управление по реализации жилищных программ.
– Он просил за Мирковича.
– Разумеется. Аркадий Разлогов потребовал освободить Глумова, – повторился Михаил Гриневский. – Когда влиятельная фигура заступается за пешку, возникают большие вопросы. Но на шахматную партию это не похоже. В шахматах что ни ход, то жертва, в итоге король остается один. А система накручивает себя, укрепляется за счет новых элементов. Прежде всего, она защищает собственные интересы. Но сравнение с шахматами уместно только в том случае, если правила игры будут изменены.
– Каким образом?
– Фигуры противника становятся на твою сторону.
– Мне поторопиться? – спросил Цыплаков после непродолжительной паузы.
– Я попросил бы тебя не замедляться. Что бы ты мне посоветовал в этом случае?
– Задержать Глумова до утра. И ему, и генералу Разлогову
