что за ордер на квартиру он сверху заплатил десять «штук» баксов?
– Есть что-то, что действительно связывает вас и ваше руководство? – спросила Ипатьева?
– Только одна вещь.
– Какая?
– Лозунг. – Миркович наклонился вперед и вполголоса отчетливо продекламировал: – «Либо мы будем идти вместе, либо висеть по отдельности».
– Неужели это предупреждение еще работает?
Миркович усмехнулся: «А разве нужно объяснять?»
Ипатьева вынула из поясной сумки карточку. На матовой поверхности стояло ее имя и пара телефонных номеров. Она добавила еще один. Подчеркнув его, она написала, кому он принадлежит.
– В любое время вы можете связаться либо со мной, либо с моим шефом, Павлом Цыплаковым. Он неплохой парень – если с ним не спорить.
– У меня те же проблемы с начальством. Жалко, не могу оставить вам свою карточку.
Ипатьева похлопала по старомодной картонной папке, на верхней обложке которой красовались написанные от руки фамилия, имя, отчество подполковника, год рождения и номер дела.
– Вот ваша визитка. Одну секунду. Я не просто так подчеркнула номер телефона моего шефа. Если надумаете звонить, звоните ему. На то есть причина. Меня месяц не будет на этом гадком севере.
– Уезжаете на юг?
Ипатьева вздохнула что-то о проницательности Антона Мирковича.
Глава 6
Каменщики
Генерал-лейтенант Разлогов занимался спортом по собственной методике. Кто-то бегал трусцой по утрам, а он предпочитал отводить этому занятию день или вечер. Утром мышцы сонные, и бег для них – ведро холодной воды на голову спящего.
Разлогов физической зарядке предпочитал эмоциональную. В первую очередь он включал телевизор. Первая кнопка была настроена на новости РБК, и первая передача, которой он уделял внимание, называлась «Утро делового человека». Он прибавлял громкость и шел умываться. Когда садился завтракать, начинался обзор российской и зарубежной прессы. Он следил за бегущей строкой, отражающей котировки ценных бумаг, главные новости, новости часа, экономику и спорт. Все несколько сжато, но только для тех людей, которые в своей голове не держат хорошего распаковщика, как-то раз пришел к такому выводу генерал-лейтенант.
Разлогов видел «Ниссан» Глумова, въезжавший в распахнутые ворота его загородного дома, но продолжил разминку, свернув в аллею – единственное место в городке, которое вызывало в груди генерала тягостное чувство отторжения. Эта аллея походила на кладбищенскую, а ряды низкорослых деревьев – на сплошные линии из похоронных венков.
Генерал закончил пробежку на пороге своего двухэтажного дома. Вымывшись в душе, встретился наконец-то в гостиной с Сергеем. Бросив мокрое полотенце на диван, генерал жестом руки усадил гостя на оттоманку и строго спросил:
– Что все это значит, Сергей?
– Я все объясню, Аркадий Михайлович.
–
