Очень скоро его пальцы занемели, а запястья заломило от непривычной тяжести.
Осторожно тронув пальцем лезвие, он убедился, что этот меч острее всех виденных им когда-либо ножей, топоров, кос и пил; так что попытка засунуть его за пояс приведет лишь к тому, что очень скоро ему станет нечем поддерживать штаны и они начнут сваливаться на каждом шагу. Марк и сам не знал, откуда вдруг у него появилась полная уверенность в том, что меч не заржавеет, даже несмотря на купания в реке. Его клинок сверкал на солнце, а на ощупь сталь была словно маслянистой. Мальчик долго со страхом и восторгом разглядывал странное оружие, следуя взглядом за всеми изгибами узора, который с виду казался глубоким, но на ощупь вроде и вовсе как отсутствовал.
Наконец Марк решил вновь завернуть меч в сырое полотно и привязать к рукояти веревочную петлю. И все равно намучился невероятно: если он вешал сверток на руку, тот путался в ногах и мешал идти; если клал на плечи, как коромысло, то в самом скором времени он начинал ощущать его режущий край даже сквозь несколько слоев полотна и рубаху. Правда, замотав меч так сильно, мальчик лишался возможности сразу же, если понадобится, пустить его в ход. Но вот это-то как раз волновало его меньше всего: Марк не желал им пользоваться как оружием.
Вспоминать о том, как Кенн использовал меч, а точнее, как меч использовал Кенна, было страшно. Деревенских мальчишек никто и никогда не учил фехтованию. В отряде милиции Кенн учился обращению с копьем, с пращой да с луком, а любые мечи (не говоря уж о волшебных) оставались уделом тех, кто жил в манорах и дворцах.
И все же… этот меч был вручен отцу Марка. И вручен насильно, так как даритель был рангом повыше любого из земных правителей.
Боги и богини, они были… кстати, а кто они такие на самом деле? Марк, пораженный внезапной мыслью, так и застыл на месте. Ведь до сих пор, кроме отца, клятвенно уверявшего, что видел бога, никто и никогда больше не рассказывал ничего подобного.
А еще (теперь это вдруг показалось очевидным) Марк не смог припомнить ни одного человека, который завидовал бы сокровищу Джорда. Особенно памятуя о цене, которую тот был вынужден за него заплатить.
В голове у Марка уже царил полный хаос: сегодняшние события, открытия и догадки сплелись в чудовищный клубок, но, несмотря на это, он продолжал свой путь и не забывал чутко прислушиваться – нет ли за ним погони. Марк знал о мече и о том, как он достался Джорду, с раннего детства и всегда принимал это за естественный порядок вещей. До сегодняшнего дня он ни разу не задумывался о том, сколько в этой истории загадочного и страшного. Меч висел на стене между оловянным блюдом и бронзовым подсвечником. Он висел там всегда, и это было так обыденно, что все жившие в доме давно к нему привыкли и вспоминали о нем крайне редко. Гости бывало интересовались: что это, мол, у вас за тряпка на стене? Но, получив правдивый ответ, всегда отказывались ему верить. Зато всяческим изрядно приукрашенным байкам, которые они сами же после разносили по всей деревне,
