что большая его часть выветрится по дороге.
Миранда всегда умела подбодрить и заставить его улыбнуться.
На дорогу, включая быструю езду по автостраде и осторожную по коттеджному поселку, потребовалось сорок минут: ровно столько, чтобы обдумать ситуацию и выработать верную линию поведения. Следовало вести себя достойно, но с готовностью выполнить любую предстоящую задачу. Сплав гордыни и покорности подкупает.
Дом Хайдара располагался на окраине Найроби, в престижном районе, где предпочитали селиться преуспевающие бизнесмены. Отсюда, всего-то в пяти минутах езды, размещался «Маленький Сомали». Хайдар с полным правом мог проживать среди земляков, но он намеренно ди-станцировался, чтобы не привлекать к себе повышенного внимания. Вряд ли кто из жителей поселка мог потягаться с ним по степени своего влияния. В прислуге у Хайдара было два земляка: худые и безмолвные будто камни; каждому из них было не более тридцати лет. Казаи никогда не слышал, чтобы они разговаривали. Даже здоровались как-то молчком, непременно склонив голову. Один из них был садовником, другой следил за порядком в доме, но в действительности они являлись личной охраной Хайдара и, как поговаривали, за каждым из них тянулся длинный шлейф заказных убийств. Так что оставаться в их обществе было жутковато.
Остановив машину у дома, Казаи прошел во двор, встретившись взглядом с садовником. Тот учтиво, как если бы Менелик был самым желанным гостем, улыбнулся. Не понравился лишь его взгляд: очень пристальный, изучающий. Но голову он склонил низко, будто ожидал щедрых чаевых.
Распахнулась дверь, и на порог, широко раскинув руки, вышел хозяин дома:
– А вот и мой брат.
Казаи поймал себя на том, что сделал вперед несколько поспешных шагов, и тотчас обругал себя за горячность. Следовало вести себя несколько сдержаннее, и уж тем более не следовало бежать навстречу сломя голову.
Высокий, в белом облачении, Хайдар напоминал статую – о такую фигуру можно и расшибиться! Но объятия получились бережными, с легким похлопыванием широких и пухлых ладоней по спине.
Слегка отстранившись, Хайдар произнес:
– Пойдем в дом, у меня к тебе есть серьезный разговор.
Тревога понемногу улеглась. Сразу за дверью находилась большая гостиная. На стенах персидские ковры, под ногами паркет из черного и красного дерева. И, только всмотревшись, можно было понять, что он составляет какой-то сложный и замысловатый узор. У окна низенький стол, на котором стоял поднос с фруктами и чай, разлитый в пиалы; здесь же мягкие удобные кресла.
Гостиная выглядела удобно и весьма располагала к беседе.
– Садись, брат, – показал Хайдар на кресло и, подавая пример, мягко опустился сам.
Хайдару уже давно перевалило за пятьдесят, однако он совершенно не выглядел на свой возраст – был столь же подтянутым, как и в прежние годы. Поговаривали, что молодость ему помогает сохранять пятнадцатилетняя любовница, находившаяся у него на содержании,
