за национальные рамки и указывает на новую общность, благодаря которой люди земли, объединенные вопреки всем границам поклонением единому Богу, обретут мир Божий. В царстве, о котором он говорит, «сокрушатся луки». Таинственное видение Захарии, не имевшее четких очертаний в силу отдаленности события, медленно проясняется в деяниях Иисуса, но обретает смысл лишь после Воскресения, на пути Евангелия к язычникам. Но и в тот час, когда Иисус въехал в Иерусалим, связь с поздним пророчеством, которому Он подчинил Свои действия, придала Его поступку направление, противоположное зелотской интерпретации.
Иисус нашел у Захарии не только образ Царя, въезжающего в Святой Град на осле, но и видéние убиенного Пастыря, который спасает ценой собственной жизни, и образ Пронзенного, на Которого все «воззрят» (Зах 12, 10). Другим великим образом, в котором Иисус увидел Себя, было видение раба Божьего, который, служа, отдает Свою жизнь за жизнь многих и таким образом несет спасение (Ис 52, 13–53, 12). Эти поздние пророчества – ключ, которым Иисус открывает Ветхий Завет. После Пасхи Он Сам становится ключом, позволяющим по-новому прочесть Закон и пророков.
Обратимся, наконец, к тем словам, которыми Иисус Сам объясняет изгнание торговцев из Храма. Вначале остановимся на Марке, с которым, несмотря на небольшие расхождения, согласны Матфей и Лука. Очистив Храм, Иисус, как повествует Марк, «учил их» (Мк 11, 17). Основную мысль этого «поучения» Марк выражает в словах Иисуса: «Не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? А вы сделали его вертепом разбойников». Как мы уже видели, в этом кратком изложении «поучения» Иисуса о Храме слились два пророчества. Прежде всего, это имеющее универсальный характер видение пророка Исайи (Ис 56, 7) о будущем, когда все народы будут поклоняться единому Богу в доме Господнем. В структуре Иерусалимского Храма был обширный двор язычников, где, собственно, и произошло описанное выше событие; это открытое пространство, приглашающее всех помолиться единому и единственному Богу. Действия Иисуса подчеркивают эту внутреннюю открытость ожидания жившего верой Израиля. Даже если Иисус сознательно ограничивает территорию Своего служения, Ему в полной мере присуща универсальная тенденция сделать Израиль настолько открытым, чтобы все смогли узнать в его Боге единого общего Бога для всех народов мира. На вопрос, что, собственно, Иисус принес человечеству, мы уже ответили в первой части книги: Он принес народам Бога12. Именно об этом главном намерении и идет речь в словах, произнесенных Им после изгнания торговцев из Храма: устранить все, что противоречит всеобщему исповеданию Бога и поклонению Ему и таким образом открыть пространство для совместного богопочитания.
О том же свидетельствует маленький эпизод, описанный Иоанном в рассказе о «Вербном воскресенье». При этом мы должны иметь в виду, что, согласно Иоанну, изгнание торговцев из Храма имело место в дни первой Пасхи Иисуса, в начале Его общественного служения. Синоптики, как мы уже
См. Ратцингер Й. Папа Бенедикт XVI. Иисус из Назарета, т. 1. СПб.: Азбука-классика, 2009, с. 58.
