мама Выдриус стояла у плиты, а папа Выдриус полулежал в шезлонге, греясь на солнышке, тренькая на гитаре и принюхиваясь к запаху готовящегося рыбного пирога.
А когда ему надоело принюхиваться, он зевнул и тягуче осведомился:
– Милая, у нас будет обед?
Однако на этот вопрос у мамы Выдриус был заготовлен блестящий ответ:
– Ты починил сарай, лежебока?
– Да, милая, починил. – Папа Выдриус ущипнул первую попавшуюся струну, прислушался к получившемуся звуку и повторил: – Починил.
Возникла пауза, поскольку мама Выдриус не ожидала от папы Выдриуса подобной прыти и пока не находилась с ответом. А тот не отставал:
– Милая, когда будет обед?
– Скоро!
– Когда?
– Сказала: скоро!
– Сегодня?
– Скоро!
Мама Выдриус и папа Выдриус могли перекрикиваться сколь угодно долго, однако на этот раз их увлекательный диалог оборвало появление выводка чумазых Выдриусят.
– Папа! Папа!
– Мама!
– Папа!
– Папа! Мама!
– Мама!
В дом дети не вошли, чтобы не пачкать «мамины полы», столпились у террасы, на которой тренькал на гитаре папа, и наперебой загалдели:
– Там такое!
– Большое!
– Крылатое!
– И вредное!
– Но маленькое! Ты с ним справишься!
– Они нас прогнали!
– А мы ничего не сделали.
– Только куклу потеряли!
– А у него хвост!
– И шляпа!
– Пусть они вернут мне куклу!
Несколько секунд папа Выдриус привычно не обращал внимания на вопли детей, продолжая перебирать струны и задумчиво таращиться на гладь полузаросшего пруда, после чего вздохнул и без особой радости поинтересовался:
– Кто они?
– Они прилетели!
– И стали что-то делать для Непревзойдённой. Что-то волшебное, только мы не поняли, что именно!
– И ещё у них кукла была, только она потом сбежала, – добавил Пиха, размазывая по мордочке слёзы.
– И меня укусила, – уточнила Вуха.
– Стоп! Стоп! Стоп! – Папа Выдриус зевнул. – Я ничего не понял! Кто прилетел?
– На Калявном Стреке, – важно поведал Дыха. – Ведьма, наверное. Или волшебница.
– И вторая тоже ведьма.
– Красивая такая, с красными глазами, – обрисовал волшебницу Зеха. – А первая – старая.
– А тот, который в шляпе, нас прогнал!
– Как это прогнал? – удивился папа Выдриус. – С нашего пруда?
– С нашего пруда! – подтвердил Пиха и на всякий случай снова заплакал. У него хорошо получалось жалостливо плакать.
– Сказал, что уши отрубит, – припомнила Вуха.
– Или
