те люди, которых надо было бояться, находятся на том света. С того света они ни показаний дать не могут, ни отпечаточки пальцев прислать…
Недавно он услышал анекдот – в одной школе выступал участник Гражданской войны, которого представили как соратника легендарного Чапая.
– Расскажите о своих встречах с Василием Ивановичем Чапаевым, – попросили его любознательные школяры.
Ветеран вдохновенно огладил усы.
– Дело, значит, было так, – сказал он. – Лежу я за пулеметом, лента заправлена в патроноприемник, жду… Смотрю, через реку, через Урал кто-то плывет, ну, я приложился к пулемету, прицелился получше и дал очередь. Вот и все. Больше я с Василием Ивановичем Чапаевым не встречался.
Верников рассмеялся во сне. – ему все-таки удалось уснуть окончательно, – смех был хриплым, булькающим, словно бы он, как и Чапай, захлебывался в водах Урала…
1 января. Контрольно-следовая полоса. 1 час 10 мин. ночи
Удачливый Ли выбивался из сил – не мог выбраться из плена, ворочался в воронке, пробуя выдернуть то ногу, то руку, если ему удавалось освободить одно, то обязательно увязало другое, снег засасывал его. Корейцу казалось, что он попал в чей-то настырный жадный желудок и желудок этот сейчас перемалывал, переваривал его, еще немного, – и он превратит человека в жидкий помет, в блины, которые корова оставляет после себя на зеленом сочном лугу… Он застонал.
Переведя дыхание, на несколько минут застыл – надо было отдышаться, собрать себя «в кучку», как говорят русские – это выражение Удачливый Ли услышал в Хабаровске, оно ему понравилось, – понять, что делать дальше.
Похоже, он попал в ситуацию безвыходную.
Он подтянул ко рту одну руку, затянутую в плотную, от пота сделавшуюся заскорузлой перчатку, подышал на нее. И хотя теплый слабый пар не проник сквозь кожу, Удачливому Ли показалось, что пальцам сделалось теплее.
Как хотелось бы ему сейчас очутиться в Сеуле, в тамошнем тепле, посидеть в дорогом «Харигаке», в котором кормили Путина, и выпить водки «Сан Су Ю», изготавливаемой из риса и фруктов… Удачливый Ли застонал вновь. На глазах у него проступили слезы, он сморгнул их, но оказалось, что сбил он с ресниц только чуть влаги, самую малость, большая часть слез осталась, прилипла к ресницам, жгла теперь глаза. Ли всхлипнул опять – жалко ему было себя.
Неожиданно где-то далеко прозвучала и оборвалась человеческая речь, очень тихая, но отчетливая. Удачливый Ли напрягся, чтобы услышать ее снова, понять, о чем говорят люди, но голос тот больше не раздался, увял, вместо него наверху пьяно, куражливо загоготал ветер, сгреб с земли грузное беремя снега, разбойно запузырил его вверх, в небо и поспешно унесся в сторону, там тормознул, замер – интересно было, как тяжелое беремя это грохнется на землю.
Беремя грохнулось так, что Удачливый Ли, рассчитывавший хоть немного вскарабкаться вверх, придвинуться к горловине воронки, ухнул вниз, в прокаленное холодное нутро и замер там
