обезьяна сумеет извлечь выгоду даже из смертельной драки двух тигров!
В двух атаках сдохло не меньше двадцати тысяч этих ничтожных червей! И за каждого американцы обещали заплатить по пятьдесят долларов, и еще по полному солдатскому комплекту – винтовка, патроны, обмундирование, каска, сапоги, ранец и паек на три дня. И русские тоже приняли эту игру, раз сами предложили забрать с дохлых все, что на них было – так что даже не придется тратиться на снаряжение для тех, кого завтра наловят в деревнях! Ведь истинно, что низшие должны не жалеть своих никчёмных жизней ради блага вышестоящих – почитание власти, начальства и родителей, это высшая добродетель, как учил Конфуций! Хотя и тут новые веяния – что ж, ничего не стоит перед убоем сказать эти овцам что-нибудь знаменательное, про освобождение Китая от иностранного ига! Ну а что все умерли, так военное счастье так переменчиво.
Тут фанза (лучший в деревне дом старосты, где расположился сам командующий) подпрыгнула, как при землетрясении. За окошком все залило ярким, почти дневным светом. А затем на голову Мо рухнули стены и потолок.
Генералу, однако, повезло не только не быть раздавленным, но и обойтись без особенных увечий. Верные гвардейцы вытащили своего господина из-под обломков. На севере, где также стояла часть его армии, что-то сильно горело. А вокруг все бежали с криками – те, кто мог бежать, а не полз и стонал или лежал недвижно.
– Русские сбросили на нас бомбу, как на Шанхай! – доложил Чен, старший из офицеров охраны. – Надо скорее спасаться, мой господин!
Тут Мо ощутил, что живот готов его предать. Один из глупых, но могучих тигров обратил внимание на бедную обезьяну! Эти северные варвары совсем не понимают тонкой игры – все у них грубо и просто: враг? Убить! А если сейчас упадет вторая бомба, и третья? Нет позора в бегстве от разъяренного тигра!
– Мой автомобиль, скорее!
– Не заводится, повелитель!
Ничтожества! После всех казню! Великий Цинь Ши-хуанди как-то сказал, что мудрый правитель должен регулярно избавляться от всех приближенных – дабы те, кто станут вместо них, служили усерднее! Вместо джипа нашелся паланкин, помятый, но пригодный. Генерал был тучен, как положено высокородному – и шестеро гвардейцев несли его с трудом, пока десяток остальных расчищал дорогу прикладами и палками. А где прочая охрана – сбежали, трусы, бросив своего господина? Всех казню!
На мосту был абсолютный, возмутительный беспорядок. Наверное, тысяч десять этих проклятых голодранцев, кто завтра должны были умереть в атаке, сейчас ломились на тот берег, спасая свои ничтожные жизни. Расступитесь перед своим повелителем, черви! А вы что стоите – стреляйте в тех, кто не проявляет почтения!
Орущий толстый генерал в шелковом халате, сидящий в носилках, на плечах солдат. Посреди обезумевшей толпы, ночью, на нешироком и непрочном мосту. И все это – в отсветах атомного пожара вдали.
Первыми не выдержали те, кто расчищал путь – смешались с толпой, думая лишь о своем спасении.
