.
– Да, а ведь они говорят на тюркском языке,– Андрей только сейчас понял, что он действительно общался с пиратами на совершенно незнакомом ему языке. Наверное, благодаря тебе, у меня тоже открылась эта способность. Вообще, просто чудеса какие-то происходят. Может, мы спим? Ущепни меня, я хочу проснуться.
Нимфа слегка ущипнула Андрея, но обоим было понятно, что все происходит в реальности.
– Нам с тобой нужно будет бежать … Пока мы потянем время, завтра я отдам им липовое письмо, написанное родителям, и осмотрюсь, что можно сделать. Я думаю, они в большинстве безграмотные, я напишу околесицу на русском. Хотя их главарь не такой уж бестолковый по виду. Надо втереться к ним в доверие, хотя бы заставить их расслабиться на наш счет. Я видел у них шлюпку, как бы нам ее похитить и уплыть… – Андрей крепче обнял Нимфу. – Я боюсь за тебя в этом скоплении мужских чудовищ.
– А я за тебя.– Нимфа погладила Андрея по волосам.– Ты с ними особо не спорь. Они этого не терпят.
– Кстати я вспомнил, что род абхазских князей вроде бы назывался Чачба. Я когда-то писал реферат в университете по средним векам о Черноморье..
Вдруг дверь каюты внезапно открылась.
– Выходите,– на пороге стоял пьяненький пират и заплетающимся языком проговорил,– Джеймс требует.
Нимфа с Андреем вышли из каюты и увидели огромный стол, заваленный огрызками от еды и пустыми бутылками, расположенный в пришвартованной шхуне. За столом сидели пьяные пираты, дожевывающие остатки пищи. С края сидел Джеймс Крайдер. Рядом с ним сидел беззубый пират, который, увидев пленников, стал проделывать фокусы с серебряными монетами. Он клал монету в рот, а доставал из уха, снова ее прятал под язык, а доставал из носа. Нимфе он почему-то напомнил Шишкаря из окружения Главного Лешего. Пираты хохотали, глядя на него. И ему это, по всей видимости, было приятно
– Ну, пой, красотка,– сказал Джеймс Крайдер Нимфе.
– Что петь?– Нимфа недоуменно пожала плечами.
– Что хочешь, то и пой. Хочу, чтобы ты спела. Я приказываю!– Джеймс Крайнер ударил кулаком так, что зазвенели все пустые бутылки, разбросанные по столу.
Нимфа со страхом смотрела на пьяные смеющиеся лица пиратов и понимала, что нужно что-то делать. Да, надо петь…Но что? И тут ей вспомнился ее Лес, цветочный Луг, свои разговоры с цветами, рассвет, когда она встречала солнце вместе со всеми щебечущими птицами и пела ему, и из глубины ее сердца, из ее души полилась песня:
В час зари, когда солнца восходит с гор,
Наполняя прозрачность озер
Синевою до донца…
Всех звонарей разноликий пернатый хор
Песнь возносит в небесный простор
Как благовест Солнцу.
И зажглась разноцветной росой трава,
В каплях, храня по искре цвета радуг рассветных,
И шелестит, шелестит о любви листва,
Веткой
