style="font-size:15px;"> Мечеслав, не сразу понявший, что обращаются к нему, поднял голову и увидел девушку в темно-зеленом сарафане, надетом поверх белой длиннополой рубахи из домотканого холста. Такого же цвета, что и сарафан, очелье венчало ее голову. Конец перекинутой на грудь тугой русой косы, в которую были вплетены разноцветные ленты, украшал треугольный косник. Темно-голубые, почти синие глаза излучали необыкновенный внутренний свет, и в глазах ее Мечеслав прочел извечную материнскую жалость женщины к ослабевшему от ран мужчине. Стыдным жаром опалило ему лицо. Неужели он так плох на сторонний погляд? Мечеслав начал суетливо подниматься с земли, она улыбнулась, теплой ладонью легонько придавила ему плечо, сказала:
– Сиди уж, сиди… Пить будешь ли, нет?
Никогда доселе не видывал Мечеслав такой красоты. Там, в его разоренном селище, девки были иные. Были и краше, да только в этой пригрезилось ему что-то такое, что задело сердце. Неужели богам было угодно, что отец не успел найти ему невесту из другого рода, может, вот она, судьба его?
Мечеслав немо взял из ее рук корец, жадно стал пить.
– Здравствуй, Рада! Как поживаешь? – раздался голос подошедшего к ним Орма.
– Будь здрав, Орм! – слегка смутившись, ответила девушка. – Пришла я с подругами и женками за ранеными присмотреть.
– Вижу, ты брата моего младшего, Мечеслава, водой напоила.
– Да уж напоила, а не разумею, может ли он хоть слово молвить?
– Может, Рада, может, да еще и тебя перемолвит! – улыбнулся Орм. – Здоровы ли бабушка и Лычко?
– Бабушка жива, здорова, а Лычко просил, чтобы ты проведал его да про поход в земли радимические рассказал.
– Проведаю. Передавай им поклон.
– Передам.
Рада попрощалась и легкой походкой направилась к повозкам, на которых везли тяжелораненых ратников. Мужчины глядели ей вслед.
– Хороша дева, – сказал Орм, – да судьба у нее тяжкая. Родители у нее изошли, остались бабка да брат хворый. Его на лову медведь поломал, с той поры и не встает, а было время, на ятвягов вместе с ним ходили. Вот судьба, а? Чтоб бабку и брата прокормить, Рада заключила ряд с купцом Будилой, пошла к нему в челядь. Челядинка – не раба, купец, видать, забыл об этом, стал домогаться ее, и Рада пожалилась мне. Встретил я Будилу, пригрозил, что сначала голову снесу ему за сестру своего ратника, затем доложу князю о содеянном, а каков будет княжой гнев на мне и будет ли, ему, Будиле, уж не узнать… Да-а… Нам пора!
– Мне бы сестру отыскать.
– Быстрый ты у меня… Киев велик, такие дела, как наши, тут в один день не делаются. Нынче не выйдет у нас ничего. Но я времени зря не терял, кое с кем уже переговорил. Если повезет, завтра первые весточки получим и о твоей сестре, и о моей.
– А об отце?
– И об отце, – произнес Орм без прежней уверенности в
