потому что.
Хм-м… Может быть, и так. Но это не лечится даже магией жизни.
– Выйди погуляй, – попросила я мальчишку. – Сейчас осматривать твою сестру начну, ей будет неудобно.
– Чего я там не видел! – огрызнулся Лерт. – Посудину ей под зад не Светлый, чай, подкладывает.
Но вышел. И даже дверью специально хлопнул. Я присела на кровать рядом с Мелли. Та смотрела в стену тоскливыми глазами.
– Как самочувствие?
– Спасибо…
– Спасибо, хорошо? Или плохо? – дотошно выясняла я, разглядывая зрачки. Определенно, сотрясение еще осталось. На него и моих сил не хватило. Я просто тащила девчонку с того света, а это всегда тяжко. С маркизом не легче было, но там-то хоть без внешних повреждений обошлось, большая часть силы ушла на устранение последствий. А тут…
– Зачем вы меня спасли?
– Работа у меня такая. Ты недовольна?
Интересные разговорчики. Кажется, я ухватила проблему, но дай мне Светлый терпения. Потому что, если я правильно понимаю суть бреда… Лекарю нельзя бить пациента по свежеотремонтированной голове. Даже чтобы ума добавить.
А жаль.
– Это я во всем виновата.
– В чем?
– Что папа умер, что Лерт с грехом на душе жить будет.
Ну… Папу я не знала, но видела, что он с дочкой сотворил. И сама бы прибила скотину. Лерт тоже угрызениями совести мучиться не будет, ему сестра всяко дороже. Это я девушке и высказала бы, прямо в лицо. Только вот нельзя. Настроение пациента – одно из условий успешной работы лекаря. Сколько раз видела: кому и срок уже отмерен, а он стиснет зубы и через силу малым не на коленях ползет. Что-то делает, борется – и мир подхватывает своего птенца. И дарит годы жизни, признавая его право жить.
А бывает и так, что человеку жить бы и жить, и болячка-то не страшнее прыща, а он ноет, и ноет, и сопли разводит на кисель… И мир отторгает подобную братию! Просто вышвыривая человека из числа живых. Вот у Мелли явно наклевывалось второе.
Если я сейчас вычешу ее поперек шерсти, она расклеится окончательно, и все мои труды пропадут впустую. Это плохо. Значит, надо придумать нечто другое.
Разум работал быстро и четко.
– Виновата. Только не в этом. В другом.
Мелли распахнула глаза, глядя на меня. Отлично, внимание поймано.
– В чем?
– А ты не догадываешься? Это вина мнимая. Не ты заставляла отца пьяной скотиной становиться, не ты ему в руки бутылку вкладывала. И что кинулся он на тебя, тоже понятно. Бешеная собака всех кусает, кто рядом. Это не твоя вина. На Лерте тоже вины нет. Он не отца убил, а пьяную тварь. Не грех совершил, а тебя спасал, кстати. А не сбегал бы за мной, так ты бы сейчас и жива не была. Хочешь – в храме в том поклянусь? Чтоб детей у меня не было, коли вру.
– Не надо.
Верит. И правильно.
– Выздоровеешь – все равно в храм сходим. В любую минуту. А вина твоя в неуместной жалости.
– К-как?
– А так! Тебе ведь не раз, не два говорили, что может
