смотрит непонимающе, поводит плечом:
– Я на электричке редко езжу… Но, кажется, да, третья…
Теперь уже я сбиваюсь с такта.
В памяти всплывает хриплый бас Малецкой-старшей: «…Прогуливалась с интересным молодым человеком в морской форме… Высок, подтянут, лицо интеллигентное… Скорее даже речник…»
Марков явно смущен моим настойчивым взглядом. Он начинает коситься, проверяя, в порядке ли костюм. Торопливо роняю:
– Вы так похожи на одного человека…
Он успокоенно вздыхает:
– Просто у меня лицо ординарное.
– Не сказала бы… Внешность у вас запоминающаяся.
– Когда такое говорят женщины, я начинаю бояться, – игриво отвечает Марков.
Танго кончилось, и мы возвращаемся к столу.
Василий расправляет плечи, окидывает взором нашу компанию, отмахивается от пытающейся помешать ему Люськи, встает. Люська делает трагическое лицо и сообщает громким шепотом:
– Стихи читать будет.
Василий не реагирует на реплику. Притронувшись к кончику мясистого носа, произносит заунывным басом:
– Из цикла «В объятиях Морфея»…
Все заинтригованы. Он прокашливается и начинает:
Угас последний луч заката,
ночь наклонилась надо мной
и обняла меня, лаская,
своей прохладною рукой.
И я уснул, и все забылось,
все было словно не со мной,
как будто жизнь мне только снилась
или промчалась стороной…
Толик подпирает щеку ладонью, задумчиво произносит:
– Хорошие стихи…
Василий порывается познакомить нас с еще одним стихотворением из того же цикла, но Люська дергает его за рукав:
– Садись ты, Морфей, люди смотрят…
Через несколько минут она придвигается ко мне и жалуется:
– Никакого сладу. Ночью проснусь, Васьки нет. Гляну, из кухни через щелочку свет пробивается. Сидит в одних трусах и строчит. Ни дать ни взять – роденовский «Мыслитель».
Улыбаюсь, представив Люськиного супруга, занимающегося сочинительством в просторных сатиновых трусах. Удивительное дело! Такой пышущий здоровьем и жизнерадостный мужчина, имеющий жену, детей, работу, а пишет стихи. Причем грустные. Стихи, которые никто не жаждет печатать. Вместо гонораров получает упреки жены и все равно испытывает радость творчества.
– Горячее несут! – звонко сообщает Люська.
После горячего звучит блюз.
Танцую с Василием и рассматриваю рисунок его галстука.
– Что новенького в преступном мире? – хмыкает он.
Чтобы видеть лицо партнера, запрокидываю голову:
– Старушек убивают.
– Да ты что?! Где это?
Называю адрес, где проживала покойная. Василий удивленно тянет:
– Да это ж Аркашкин ЖЭУ!.. Соседа нашего по даче. Да и Люська в этом ЖЭУ раньше работала.
Как
