теперь, «паслись» нечастые барашки волн.
«Толстый мыс», – догадался я. Это он прикрыл нас от ветра. «Ну теперь минут пятнадцать, и мы на месте».
Дрожание лодки прекратилось.
Моторы заурчали ритмично, как добродушные шмели на клеверной поляне.
Мне захотелось сказать что-нибудь веселое Кристине и Наталье.
Я обернулся к ним и только тут понял, что мы не сказали друг другу со времени нашего отхода от пирса Больших Котов ни единого слова.
Веселого ничего не придумывалось, и я просто спросил.
– Ну, как вы тут?
– Как в цирке, – улыбнулась Кристина. – То под куполом, то на манеже. Летающая «Сарепта»![7]
К пирсу Листвянки мы подошли уже в густых ноябрьских сумерках.
Когда я помогал выйти из лодки, с кормы, Кристине и Наталье с Димой, сладко спавшим у нее на руках, ладонь уперлась в скользкий лед, покрывший тент. «Вот почему мы не смогли его откинуть. Он стал твердым, как из металла». Поэтому и вылезать нам пришлось не с боку, как обычно, а через моторы.
В черной блестящей глубине асфальта мерцали рубиновым светом задние огни «Икаруса», стоящего на автобусной остановке, расположенной рядом с пирсом.
Я, Кристина, Димыч и Наталья дальше до Иркутска поедем на автобусе (так быстрее), а Витя и Алик с семьей – туда же, но по Ангаре, до стоянок своих лодок в заливе, от которого им потом еще ехать через весь город на троллейбусе.
Кристина побежала к маленькому павильончику-кассам – за билетами, Наталья с Димкой устроились на лавке, стоящей возле причала, а я принимал вещи, которые мне с лодки подавал Виктор.
– Ну, все… Последняя поездка… – Я не успел договорить: «в этом сезоне», как Витя весело, азартно подхватил:
– Да нет, не последняя, дружище! Хотя и так могло бы быть. Правда, Алик?!
– Правда, – смеется тот, стоя на носу своей лодки и разворачивая ее веслом (носом от берега), которым он отталкивается от галечного дна.
Я вспомнил черно-фиолетовые валы свирепых волн с белой пеной, срываемой ветром, натужный рев моторов, иногда истерично взревывающих и молотящих своими винтами воздух, а не воду; уверенные, мощные удары волн о корпус лодки, когда казалось, что вот-вот горохом посыпятся заклепки, связывающие ее корпус; сосредоточенное Витино лицо и его напряженную спину и руки, Наталью с сынишкой на руках, огромные, полные ужаса глаза Кристины и понял, что черная, никем не узнанная бездна уже дышала своим холодом в наши лица и ждала нас со спокойным безразличием, с которым она ожидает любого живущего на этой земле.
Я еще раз взглянул на неподвижный силуэт Натальи с Димычем. И мне вдруг стало так страшно, что холодная струйка пота прокатилась по позвоночнику и даже голос как-то сел и осип, когда я спросил Виктора:
– Какой сегодня день?
– Вторник, – ответил Виктор, подавая мне последнюю сумку.
– Ты ошибся, Витюшка,
«Сарепта» – тип моторной лодки.
