Но энергичную Дашкову, говорившую о своей славе, с ее умом, с ее огнем и с ее девятнадцатью годами, она не могла вынести возле себя».
Характеризуя Дашкову, издатель «Колокола» не зря ничего не говорит о ее внешности – красотой Екатерина Романовна явно не отличалась, многие отмечали ее мужеподобность. Француз Сегюр удивлялся пристрастию Дашковой к мужской одежде, полагая, что лишь по случайной, прихотливой ошибке природы она родилась женщиной (даже на портрете 1796 года художника Сальватора Тончи Дашкова представлена в любимом мужском пальто). Другой мемуарист, Шарль Массон, видел ее «мужчиной по своим вкусам, облику и деяниям». А Державину приписывается эпиграмма «На портрет Гермафродита»», высмеивающая ординарную внешность президентши: «Сей лик: / И баба и мужик».
Е. Дашкова. Худ. С. Тончи
В другом стихотворении поэт иронически уподобляет ее Аполлону, тогда как женщину вообще-то полагается сравнивать с Венерой. После таких строк охотно веришь в то, что честолюбивая Дашкова мечтала стать полковником императорской гвардии в награду за свое участие в дворцовом перевороте, а не получив ее, смертельно обиделась на неблагодарную императрицу. Еще бы, ведь поддержав Екатерину II, она совершила большой грех – пошла против своего крестного отца Петра III. Когда Дашкова узнала о его насильственной смерти, то душа ее «с ужасом встрепенулась от страшной действительности»: «Известие об этой катастрофе так оскорбило меня… что я, хотя и далека была от мысли считать Екатерину участницей в преступлении Алексея Орлова, не могла войти во дворец до следующего дня. Я нашла императрицу расстроенной, явно огорченной под влиянием новых впечатлений. “Я невыразимо страдаю от этой смерти, – сказала она. – Вот удар, который роняет меня в грязь”. – “Да, мадам, – отвечала я, – смерть слишком скоропостижна для вашей и моей славы”. Между тем вечером, разговаривая в передней с некоторыми лицами, я имела неосторожность сказать, что Алексей Орлов, конечно, согласится: с этой поры нам невозможно даже дышать одним воздухом и едва ли у него достанет дерзости подойти ко мне как к знакомой. Теперь Орловы сделались моими врагами. И надо отдать справедливость Алексею Орлову: несмотря на свою обычную наглость, в продолжение двенадцати лет он не сказал мне ни одного слова».
Обилие мужчин-фаворитов у трона оттеснило от императрицы Екатерину Дашкову, которая, несмотря на общность интересов (любовь к чтению, литераторство), все же не могла заменить ей Орлова с Потемкиным. В 1764 году ушел из жизни супруг княгини бригадир Михаил Дашков, она отправляется в Москву, где в мае 1766-го покупает на Большой Никитской улице владение князя Николая Алексеевича Долгорукова (часто пишут про его дом, но точнее будет сказать – развалины). Причиной покупки послужил тот факт, что в прежнем доме ее мужа (по соседству) она жить уже не могла. Зданием распорядилась по-своему свекровь княгини: «Дом… вследствие какой-то ошибки или недосмотра в купчей был перекуплен отцом Дашкова и
