рабой, покорной и ласковой. Но берегись, если я останусь тобой недоволен. – Блуд несильно ударил княгиню по щеке. – Тогда попрощайся со своим детёнышем!
Блуд круто развернулся на каблуках и вышел, притворив за собой дверь.
Наталия услышала, как лязгнул снаружи засов. Слезы сами заструились из глаз…
Она понимала, что бороться не сможет. Только на Божью помощь уповать и осталось. Но услышит ли Бог ту, что когда-то была его невестой? Пусть и не по своей воле ушла Наталия из монастыря, но там, на Небесах, простили ли Наталии ее короткое женское счастье?
На Блудовом подворье уже было тесно. Владимир приехал не один, а с ближней гридью: варягами Пежича и нурманами Сигурда. Может, был их черед сопутствовать князю, а может, Владимир сознательно взял с собой и тех и других, потому что нурманы и варяги весьма друг друга недолюбливали и оттого оберегали Владимира с отменной бдительностью.
Блуд терялся в догадках. С чего бы это великий князь приехал сам? Да еще целое войско с собой привел? И сам – в панцире золоченом да в шлеме боевом…
Не к добру это…
Обеспокоенный боярин сбежал с крыльца и поклонился князю ниже обычного – земным поклоном.
Когда распрямился, князь уже передал высокий шлем, обернутый от солнца в рысий мех, ближнему гридню и глядел на боярина сверху, насупив светлые, отчетливо выделявшиеся на загорелом лице брови.
Гневался великий князь.
Блуд кинулся вперед, собрал руки ступенькой – помочь князю сойти с коня…
Владимир помощью пренебрег. Спешился сам – соскользнул ловко, по-степнячьи. Смерил злым взглядом согнувшегося Блуда, отодвинул плечом и пошел в боярский терем – будто в собственный. У Блуда сердце упало. Никого из своих рядом. Оттерли всех. Одни люди княжьи вокруг. Что им Владимир велел – неведомо. Кончат боярина прямо тут – и не поможет никто.
Однако не тронули. И когда перепуганный боярин бросился вслед за Владимиром, мешать не стали. Правда, кто-то за спиной засмеялся обидно. Волки они все, что нурманы, что варяги. Страх нюхом чуют…
Блуд догнал Владимира только в думной палате, обставленной боярином с особой любовью и роскошью. Здесь, посиживая в высоком резном кресле из черного дерева, привезенном из самого Константинополя, развалившись на удобных подушках, потягивая бесценное заморское вино с медом и пряностями, придумывал боярин самые свои замысловатые хитрости.
Теперь в роскошном кресле сидел великий князь. Шелковые подушки с дорогой шемаханской вышивкой Владимир небрежно смахнул на пол. Ему и на голом дереве удобно.
– Сядь! – сурово бросил князь. – Сядь и рассказывай!
– Что, мой государь? – Блуд осторожно опустился на лавку у стены.
Что разрешил сесть – это хорошо. А все остальное – плохо. Что же он такое успел пронюхать? Неужели кто-то из дурней-смольнян проболтался о похищении вдовой княгини? Не дай Бог…
Увы! Все оказалось намного хуже.
– О чем? – Владимир
