в религиозных кругах и просто среди интеллигенции, особенно журналистов и литераторов (и не только католических стран). Вниманием пользуются его энциклики, проповеди, которые (если считать вместе с произнесенными в Польше) составят, наверное, не один десяток томов. Но Папа еще и художник слова, мыслитель и ученый, и в каждой области у него свой индивидуальный взгляд, почерк, стиль, поэтика.
И все же если как философ и богослов он был известен задолго до избрания на Святой Престол (труды Кароля Войтылы «Любовь и ответственность», 1960, и «Личность и поступок», 1969, переведены почти на все европейские языки), то как поэт и драматург он приобрел известность уже будучи избранным, о чем не без свойственного ему юмора не преминул заметить: «Я был […] несколько законспирированным, до избрания Папой. Зато с того дня я оказался расконспирированным не только для Польши, но и для всего мира»6.
Интерес к его личности и учению повсеместен. Апостол странничества, Иоанн Павел II совершил свыше 99 пастырских поездок, посетив множество стран, а Папа, можно сказать, не просто исколесил весь мир – он был более чем в 130 странах (где прочитал свыше двух тысяч проповедей), посетив (в ряде случаев не единожды) Канаду, США, Австрию, Австралию, Новую Гвинею, Турцию, Филиппины, Францию, Кубу, Румынию и т.д.; семь раз он побывал в родной Польше. Полиглот, свободно владеющий почти десятью языками (в том числе и русским!), Папа Римский к любому человеку обращается по-особому, и каждый находит у него то, в чем нуждается более всего: поддержку, сочувствие, понимание.
Бесчисленные фотографии запечатлели его лицо, исполненное любви к людям, рядом с детьми и женщинами, больными и увечными, светящимися тем счастьем и умиротворением, которыми он щедро делится со всеми.
«Когда говорят о «звездах» или о «пристрастиях», искажают проблему, не начав ее изучать. Использование готовых формулировок типа «психология толпы» и вовсе не поможет понять, каким образом этот человек сумел убедить людей до того, как произнес свое первое слово, и почему мир, исполненный надежды, повернулся к нему тогда, когда еще никто о нем ничего не знал»7.
Вопрос, заданный Фроссаром, по сути дела, риторический.
Папа не сомневается в том, что люди могут и должны найти между собой общий язык, и не прекращается его диалог с православными и протестантами, иудеями и мусульманами. Будучи убежденным сторонником экуменизма, он рассматривает его как признание различий в понимании Бога и связей с Ним человека.
Везде его ждут, встречают бурно и радостно, и всякий его приезд воспринимается прежде всего как встреча с человеком близким и дорогим. Простота его общения поражает всех. В ней скрыт его изначальный и глубинный интерес к человеческой личности, которая для него всегда индивидуальна и неповторима.
Личность – высшее в человеке, утверждает Папа и приглашает задуматься над этим тезисом в проповедях, энцикликах, апостольских посланиях, доказывая сделанный вывод в научных трудах
