придумаешь. Антисоветская пропаганда умело воспользовалась пактом Молотова – Риббентропа. И отношение к советским людям было соответствующее. Оно изменилось лишь после 22 июня 1941 года».
…Как с грустью шутил Анатолий Антонович, в нью-йоркскую «легальную» резидентуру он «попал с корабля на бал». Только что провалился резидент. Многоопытный разведчик Гайк Овакимян попался на подставленном ФБР агенте. И потому в резидентуре свежие силы в лице Яцкова и Феклисова оказались весьма кстати. Ведь к тому времени малочисленная резидентура располагала многочисленной агентурой.
Здесь в тридцатые – начале сороковых годов активно поработали и сам Овакимян, и «ас разведки» Семенов, и Виктор Лягин, будущий Герой Советского Союза, подпольщик в Николаеве. Причем все они отличились и по делам НТР. Правда, тогда еще эта линия не была сформирована в самостоятельную – и создавали ее уже в годы войны Яцков и Феклисов под руководством идеолога и стратега НТР Леонида Квасникова.
Самокритичный в жизни, Анатолий Антонович вспоминал, что, как ни странно, но со своим трехмесячным знанием английского он «не чувствовал себя белой вороной» ни в консульстве, ни в посольстве, ни в делах резидентуры.
КВАСНИКОВ Леонид Романович (1905–1993). В органах госбезопасности с 1938 года. Руководитель НТР в 1939–1963 годах. Выезжал с разведзаданиями в Германию и Польшу (1939–1941). Инициатор и организатор по добыванию сведений об атомных работах в Германии, Англии, США, руководитель агентурной сети атомной разведки в США (1943–1945). Инициатор сбора сведений по кибернетике (1940–1950-е годы). Идеолог и стратег НТР в послевоенные годы. Присвоено звания Героя России в 1996 году, посмертно.
Еще для Яцкова-Яковлева (он в Штатах выступал под этой фамилией) был удивительным тот факт, что вскоре он вышел на «кадровых специалистов, владевших русским». Как стало ясным, их средой обитания была белая эмиграция, далеко не всегда лояльно настроенная к «людям из Красной России».
Но для оперативной работы Яцкову требовался иной уровень связей, а значит – иной класс профессионализма. А пока в общении с иностранцами, как рассказывал Яцков, он мучился сам и мучил собеседников, ведя прием в консульстве на английском языке… без помощи переводчика. Но день изо дня приходил опыт, настойчиво подкрепляемый практикой.
И вот что характерно для Яцкова-Яковлева: нередко после собеседования он догонял на улице «приглянувшегося» ему посетителя и таким образом заводил знакомства. И прием сработал: его сеть оперативных связей пополнялась и даже в его агентурной сети появились ценные источники информации.
И все же – три месяца изучения английского… Видимо, натерпевшись с проблемой языка, по этому поводу Яцков вспоминал:
«Трех месяцев, которые мне выделили на изучение английского языка, конечно же оказалось недостаточно. Когда я высадился на американскую землю, то трясся от страха. Хорошо еще, что мне вначале поручили принимать посещающих консульство
