вперивается в одну точку на потолке. Он мысленно пытается раздвинуть бетон, вырваться из тесного склепа, воспарить над землёй и увидеть Подольск – этот город проклятых.
Батя закрывает глаза. Он сам не замечает, как проваливается в липкое марево страшных воспоминаний…
Глава 2
Грехи отцов
Убежище. Семнадцать лет назад
По коридору, перепрыгивая через спящих на полу людей, бежит лысый запыхавшийся мужчина лет тридцати – тридцати пяти, в замызганном и застиранном до серого цвета халате, который обычно носят медики.
Вслед ему раздаются мат и отборная брань:
– Куда ты прёшь, мудила!
– Какого лешего!
К хору мужских голосов добавляется визгливый женский:
– Чтоб тебя! Ни днём, ни ночью покоя от вас нет!
– Да пошла ты на хер! – бросает Хирург, пиная не в меру ретивую бабу, схватившую его за ногу. – Зенки лучше протри, сука! Только приди ко мне, когда животом маяться будешь!
– Да чего уж там, это я спросонья! – охнув, испуганно тянет женщина, быстро разжимая пальцы. – Извини, не разобрала!
Хирург, бросив гневный взгляд на разглядевших его, а теперь усиленно притворяющихся, что они дрыхнут, укрываемых, проходит ещё несколько шагов, поворачивает за угол и застывает перед металлической дверью в бокс. Медик неуверенно топчется на месте, наконец, решается, поднимает руку и тихо стучит.
– Эльза… – почему-то шепчет Хирург. – Это я… Саныч…
За дверью слышится тяжкий вздох, шорох, раздаются шаги, щелкает задвижка и в чуть приоткрытой щели показывается недовольное лицо женщины. Отбросив со лба прядь черных, но с уже заметной проседью волос, Эльза выпаливает:
– Чего тебе!
Хирург, стараясь не подать вида, что он смутился, хорошо зная, что об Эльзе, не иначе как о ведьме, способной проклясть любого, за глаза не говорит, продолжает:
– Батя сказал, чтобы ты пришла и помогла нам. Катька рожает.
– И… что?.. – тянет Эльза. – Я вам зачем? Сами не справитесь?
– Ну… так… – мнётся Хирург, – ты же говорила тогда, что… хмм… – медик пытается подобрать слова, – в общем, давай, идём…
Дверь открывается. В колких синих глазах Эльзы отражается тусклый свет ламп-сороковок. Саныч почти физически ощущает, как его ощупывают, точно заглядывают в душу, выворачивая наизнанку нутро.
– Это Катькина кровь на тебе? – женщина тычет пальцем в халат, на котором виднеются свежие бурые пятна.
– Да, – нехотя отвечает Хирург.
– Реально всё так хреново? – Эльза щурится, глядя прямо в глаза медика.
– А ты приди, и сама посмотри! – горячится, теряя терпение, Саныч. – Мы её в третий – резервный медблок положили, где обычно бойцов латаем, чтобы внимание не привлекать, а ты у нас за акушерку числишься! Или мне Бате передать, что ты, мягко говоря, проигнорировала его просьбу? – Хирург делает ударение на последнем
