в немом вопросе «Ты тоже?». Пожав плечами, киваю.
Когда дверь закрывается и мы с Ральфи снова остаемся одни, задаю вопрос:
– Мистер Хьюстон тоже участвует в испытаниях? Разве он не лунатик?
– Лекарство пробуют на людях с разными нарушениями сна, – объясняет Ральфи. – И с лунатизмом, и с ночными страхами. Не только с таким, как у тебя. Хотя, конечно, нарушение поведения во время сна с быстрыми движениями глаз – основное направление.
– Кто бы сомневался… – я делано вздохнула, будто осознала свои преимущества.
Мое нарушение – тот еще подарочек. Я встречала взрослых мужчин с таким же диагнозом, как у меня, чьи жены подавали на развод только потому, что не оставалось сил терпеть: их постоянно выпихивали из собственной кровати. Один парень вынужден был спать в шлеме и ставить мягкую защиту на все углы в квартире, потому что имел склонность к полуночным студенческим тусовкам и начинал метаться, словно был на танцплощадке перед сценой. А другой видел повторяющийся сон, в котором он был львом, охотящимся со своим прайдом. Рассказывал, что обычно при этом больше часа ползал на четвереньках вокруг кровати, а потом кидался и раздирал простыни зубами в клочья. Мало того что утром он был выжат как лимон, так еще с таким поведением проблемы с личной жизнью неизбежны. Это и раздражает больше всего. С рассветом все не заканчивается. Синдром влияет на все сферы жизни наяву. Особенно на отношения.
Словно прочитав мои мысли, Ральфи спрашивает:
– Эй, а как поживает наш Принц на белом коне? Дала ему второй шанс?
– Все круто, – слишком бодро выдаю я, и Ральфи закатывает глаза. Но так просто мне не отделаться. – Мы с Джейми все еще друзья. Но он злится. Считает меня слишком суровой, потому что я обозвала Джиджи злопамятной мегерой. Но он, похоже, прав, что раздражает еще сильнее. В конце концов, это же я пыталась ее придушить. – Я хмурюсь, смотрю на телефон. – Наверное, надо ему эсэмэску сбросить.
Ральфи протягивает бумажный стаканчик с пилюлей размером с изюм.
– Это «Дексид»?
Он кивает. Дексиднипам – новейшее лекарство, которое тестируют в клинике, но оно еще не одобрено управлением по контролю за продуктами и лекарствами. По правде говоря, последние месяцы я умоляла маму разрешить снова попробовать медикаментозное лечение. Хотя она железобетонно против, догадываюсь, что в свете выбора: либо колония для несовершеннолетних, либо наркотическое лекарство, разрешение на которое еще не выдано, – последнее выглядит не так уж кошмарно.
Смотрю на золотистую пилюлю в белом стаканчике. От одной мысли о том, что ее нужно проглотить, в животе что-то сжимается. Я очень хочу попробовать нечто более действенное, чем гипноз, песенная терапия или гомеопатические альтернативы, которые больше по душе маме, но я не дура. Понимаю, почему мама против: побочный эффект есть всегда. Как и риск…
Сейчас или никогда.
– Вниз, в кроличью нору, – с этими словами залпом опрокидываю стакан воды. – Чего мне ждать?
– Ты
