принять, если этой штуковине «дэвид» суждено быть расколотой. Зачем Сознанию понадобилось так напрягаться, когда вокруг тысячи заслуживших, созревших приверженцев, только и ждущих, чтобы лопнуть с треском, находится за пределами понимания.
II
«Что случилось в джунглях». Тони Парсонс говорит о «прогулке по парку». Для Сюзан Сигал это было «автобусной остановкой». У. Г. Кришнамурти соотносит сие событие с «тотальной катастрофой». В случае Дугласа Хардинга это было «так называемым гималайским опытом». Здесь это будет называться «что случилось в джунглях». Ничего не случилось в джунглях. Что случилось, было всем – единственным, что когда-либо случалось где-либо и с кем-либо. Что случилось, невыразимо словами. Ничего не случилось.
То, что случилось в джунглях, могло бы стать предметом многих разговоров, если бы обусловленность здесь не испытывала бы столь сильную неприязнь к тому, к чему это может привести. Впрочем, записанное здесь неминуемо приведет к тому же проклятому результату.
Ну и что, в конце концов? «Навеки закреплена линия массивного экватора…» Все вещи находят свое равновесие. Ошметки и остатки обусловленности «дэвида», растрепанные ветром, мрачно предчувствуют ловушку, расставленную эго, и жаждут пуститься наутек, чтобы скрыться в недрах пещеры, подобно пресловутому анахорету, хотя бы метафорически.
Но это глупо. Не существует эго, не существует ловушки. Это та же иллюзия, призрачная, как утренний летний туман над полями. Отвращение испытывает устройство ум-тело, подобно тому как оно испытывает отвращение к еде или приходит в раздражение от громкой музыки. Это осознаваемо, но более не имеет никакого значения. Единое Сознание струится сквозь все эти миллиарды форм, а что именно происходит с каждой из них, включая и данную, ей-богу, совсем не важно. Здесь нет места выбору, есть лишь невыбирающая чистая осознанность струящегося потока Сознания. Тони Де Мелло назвал это «добровольным сотрудничеством с неизбежностью». Итак, приступим.
Многое из того, что случилось в джунглях, было эмпирическим переживанием, поэтому о нем можно думать, вспоминать, говорить. Глубоким, трансформирующим переживанием. Весьма приятным. Трансцендентным. Прекрасным. Из разряда «высшего пика переживания». Вы прекрасно понимаете, о чем я. Достаточным для того, чтобы выбить исусика из «дэвида». Подготовительным опытом, можно было бы теперь сказать. О нем еще возможно говорить, пусть и с запинками, нарушая грамматические правила и коверкая семантику слов.
Но затем наступил момент, когда закончилось все, закончился опыт, и здесь уже не подобрать слов. Потому как дэвид тоже закончился. Хотя, что за глупость! Дэвида никогда и не было.
Последовавшие вслед за тем попытки выразить невыразимое в дневниковых записях похожи на слабоумное бормотание. Это все демонстрирует бесконечное, но с этой перспективы скорее извращенное чувство юмора, присущее
