style="font-size:15px;"> – Полное лишение прав и практически вечное заточение.
– Как это происходит? Ведут ли расследования или достаточно простого доноса? Слыхал ли ты о судах над этими нечастными? – О расследованиях я ничего не знаю, а судов точно не бывает.
– Что эти люди рассказывают о том, где, как и когда в них вселялся Нуриман?
– Думаю, ничего, иначе хоть что-нибудь, хоть краем уха я бы услышал.
– Интересно. Представь, ты идешь по городу, тебе встречается один из слуг Нуримана, только что совершивший убийство. Он грязен, в крови, у него дикий взгляд, одежда его изорвана, потому что он вынужден был сломить отчаянное сопротивление очередной жертвы… Неужели ты не запомнил бы такую встречу?
– Нет, ничего подобного никто не рассказывал. – Рубос вздохнул. – Но это ничего не доказывает. Просто следует предположить, что Нуриман вселяется тайком, – так, что никто этого даже не замечает.
– Ты говорил, здешние дворяне предполагают, что нужно встретиться со слугой Нуримана взглядом. Думаю, при этом новый слуга должен испытать малоприятные ощущения, – все-таки потеря контроля над сознанием. Вряд ли это можно сделать совершенно незаметно. Следовательно…
Далеко по коридору заскрипели несмазанные петли на двери. Послышались возбужденные голоса и шаги по каменным плитам. Лотар вздохнул.
– Жаль, я так хотел подремать. Теперь, похоже, не успею.
Ключ в тяжелом медном замке повернулся с громовым лязгом, дверь открылась. Неверный свет факелов упал на Лотара, который, привстав на локтях, повернул к стражникам голову. Их было трое, ни на одном не было панциря. Это были грубые люди, привыкшие к повиновению заключенных и давно забывшие, что такое настоящая схватка с решительным и умелым противником. Оружие, которое они носили, было едва ли не декоративным привеском к их мрачным физиономиям.
– Эй, ты, молокосос, вставай, пойдешь с нами.
– Думаю, будет лучше, если мы пойдем вместе, – спокойно ответил Лотар.
– Всякий сопляк указывать будет… – Тот, кто стоял впереди всех, сделал шаг и занес ногу, чтобы пнуть Лотара.
Лотар вдруг перекатился на плечи и развернулся с силой боевой катапульты. Ступни его, в мягких сапогах, одновременно воткнулись в подбородок и в пах чрезмерно агрессивного тюремщика, который отлетел назад и безвольно повис на руках своего товарища, блокировав его действия. Пока третий тюремщик хватался за свой меч, Желтоголовый поднялся на ноги, но, как всем показалось, очень неудачно, потому что оказался к нему спиной.
Широкий, мутный клинок уже на три четверти выполз из ножен, а Лотар все не поворачивался. Потом вдруг, наклонившись, он выбросил ногу назад и вколотил каблук своего сапога в живот тюремщика. Тот, закатив глаза, сполз по стенке, постанывая от боли, так и не успев обнажить оружие.
Второй тюремщик уже избавился от своего приятеля и шагнул вперед. Он не стал выхватывать меч, а замахнулся на Лотара
