местом, где я только что стояла, приземлилось на землю что-то маленькое и круглое. Лязгая, как призрак цепями, загадочное нечто покатилось по дороге, и я скорее сердцем почувствовала, нежели разглядела, что это было кадило преподобной Мики. Все обиды как ветром сдуло: гипс на ноге куда лучше дыры в голове.
Обернувшись, я заметила, как тёмная фигура разбойницы нырнула в нишу между покосившимися заборами соседствующих домов. Ямачо, бестактно перепрыгнув через моё трепыхающееся в пыли тело, пустился за ней. Через пару мгновений из проулка донеслись звуки борьбы и жуткое нечеловеческое шипение преподобной Мики. Схватив фонарь, – ему, в отличие от меня, падение не причинило ни малейшего вреда – я попыталась подняться. Нога, на которую пришёлся удар, отозвалась острой, колющей болью. Со стороны проёма опять послышалось шипение, а вслед за ним глухой шлепок и жалобный скрип забора. Интересно, кто кого? А что, если Ямачо проиграет, и преподобная Мика примется за меня?
В голову, заглушая боль, ударил адреналин. Я должна помочь! Пока у нас численное преимущество, ещё есть шансы на победу.
Кое-как пересилив боль, я встала на ноги, подобрала кадило, всё ещё дымящее, как залитый водой костёр, и похромала на поле брани.
Если до этого Ямачо и проигрывал (что сомнительно, судя по затравленному виду его противницы), то моё появление переломило ход сражения. Преподобная Мика, привлечённая грохотом родного кадила, на момент отвлеклась. Это стало её роковой ошибкой. Развернув бамбуковый меч параллельно земле, Ямачо перехватил его двумя руками и сгрёб умалишённую так, что её голова оказалась зажата между его телом сзади и впившимся в шею синаем спереди. Мика, пытаясь вырваться, негодующе взвыла, как кошка, которой наступили на хвост, но силы были неравны. Смекнув, что с мечом ей не совладать, желтоглазая ведьма оторвала от него руки и переключилась на лицо захватчика. Пару раз её пальцы скользнули в опасной близости от глаз аспиранта. Ямачо подался назад и ослабил хватку. Мика, молниеносно подсунув пальцы между шеей и мечом, повисла на нём, как спортсмен на перекладине турника.
Положение становилось критическим. Словно в кошмарном сне, я видела, как обрушиваются сдерживающие нашего противника деревянные оковы. Мгновение – и синай с глухим стуком приземлился на землю. Сумасшедшая была свободна. Неужели это конец? Не помня себя от ужаса, я подалась вперёд и махнула кадилом прямо перед её лицом.
– Фшааааа! – злобно оскалилась на меня преподобная Мика.
– Фшааааааааа! – с удвоенным энтузиазмом отозвалась я.
Ямачо оторопел. Умалишённая, к счастью, тоже. Ещё бы, выглядела я, должно быть, впечатляюще: вся грязная, волосы растрёпаны, стою враскоряку из-за больной ноги, размахиваю попеременно то фонарём, то кадилом, да ещё шиплю, как масло на раскалённой сковороде. Пришла бы в таком виде на кастинг фильма ужасов, наверняка получила бы роль главного монстра.
– Фшииии! – будто огрызаясь, прошипела Мика.
– Фшииии! Фшаааааа! – раскручивая кадило
