нравился. Он находился как раз напротив Большого Гостиного Двора, где Анастасия любила посещать ювелирные и галантерейные лавки. Кроме того, от него было рукой подать – если, конечно, знать дорогу через дворы – до храма Рождества Богородицы, куда она каждый день ходила к заутрене и слушала проповедь отца Аксентия, молодого, симпатичного священника. По силе воздействия на паству он напоминал ей протоиерея Луку, настоятеля городского собора в Херсоне, собеседника и друга губернатора Новороссийской и Азовской губерний.
Нынешнее жилье на Английской набережной не пришлось Аржановой по вкусу. Широкая Нева за гранитным парапетом дышала сыростью и холодом. Скованные льдом речные пространства навевали на молодую женщину тоску. Она с нетерпением ждала приказа о завершении операции «ПЕРЕБЕЖЧИК». Наконец, он поступил. Доктор математических наук, покуролесив еще немного, признал все свершившееся непреложным фактом.
Без особых сожалений Анастасия распрощалась с полькой Эльжбетой, Антоном и Рудольфом, пожелав коллегам удачи в исполнении новых поручений секретной канцелярии Ее Величества. Турчанинов весьма торжественно вручил Аржановой премию. Это действительно был двухгодовой оклад «ФЛОРЫ» – 1200 рублей. Она тотчас отправилась на Невский проспект, чтобы узнать, не сдается ли дом Земцова в аренду снова. Анастасии повезло. Она опередила двух других нанимателей и, внеся требуемую сумму, заключила выгодный контракт с внуком архитектора, владеющим особняком ныне.
В это время из деревни Аржановки Льговского уезда Курской губернии в северную столицу уже ехали ее крепостные люди. Поезд из трех экипажей, поставленных на полозья, быстро двигался к Санкт-Петербургу по накатанному зимнему тракту. Одну повозку от пола до потолка наполняли всевозможные домашние заготовки: битая птица, молочные поросята и ягнята, кружки замороженного молока, мешки с крупами, емкости с соленьями и вареньями.
Возможно, для полного отдохновения Анастасии сейчас не хватало именно маринованных опят, собранных в аржановском лесу и закатанных в банку лично ее горничной Глафирой. Но, наверное, еще лучше было бы, если б служанка сама подала ей эту еду, посыпав грибы мелко нарубленным луком и сопроводив по своему обыкновению какой-нибудь смешной прибауткой вроде: «Наши опята – молодцы-ребята, утром срежешь, ввечеру уж новые растут!» или «Как у нас в Рязани есть грибы с глазами. Их едят, а они глядят!»
Из-за Глафиры разразился настоящий скандал, когда Анастасия готовилась к поездке в Вену.
Она непременно хотела взять горничную с собой и много рассказывала о ней Турчанинову: как Глафира, будучи десятилетней девчонкой, нянчила ее, вышедшую едва из младенческих пеленок; как по вечерам сказывала ей русские сказки; как лечила от болезней, зная от своей бабки, деревенской знахарки и колдуньи, разные заговоры, обереги и рецепты народной медицины; как умело и храбро действовала она во время путешествия по Крыму.
Статский советник пожелал взглянуть
