под стук метронома.Льётся утренний дождь,
Размывая надежды слезами,
И невольная дрожь
Говорит о стихах с небесами.
Дорогая страна
Долгих зим и короткого лета.
Не любовь ли она?
Нет – прогнившая насквозь карета.
Кони тянут её,
Проходя между счастьем и болью,
Между ночью и днём,
Под моей безответной любовью.
Где-то тлеет огонь,
И скрипит пара сломанных стульев,
Умолкает перрон
В дикой страсти своих поцелуев,
Где-то кажется, что
Эта осень милее прошедшей,
Где-то вера в ничто
Нынче рядом с умершей надеждой.
Только чайки кричат
Под металл колокольного звона,
Только ветру крепчать
Под раскаты далёкого грома.
Если где-то ещё
Пробивается свет через тучи,
Значит, всё хорошо.
Значит, будет когда-нибудь лучше.
В кафе у фонаря
Я ужинал в кафе у фонаря,
Хрустел капустой, глядя на дорогу.
Краснела в кресле рядом недотрога,
Тушёного вкушая глухаря.
Я маялся, не зная, как уйти —
Мне было скучно, серо и невкусно.
И не казалась кислою капуста,
Не будоражил кровь аперитив.
Трамваи всё утюжили пути,
И люд тонул в снежинках понемногу,
А недотрога мне читала Блока,
Но я всегда был мыслью впереди.
Я ужинал в кафе у фонаря
Уже один, поскольку негалантен.
Пугали своей жирностью салаты,
И утка в сое всхлипывала «кря…»
Я ужинал в кафе и не сводил
Очей с окна, вдыхающего полночь.
И апельсина вкрадчивая горечь
Вплывала в грудь того, кто разлюбил.
А снег валил, стараясь замести
Осколки луж, рассыпанные всюду.
Я не касался вилкою посуды,
Надеясь встать, качнуться и уйти.
Ну, встать – я встал, но более ничто.
Стекло окна меня не отпускало.
И колокольня пела меж висками,
И счёт, как ноша, сдавливал плечо.
Была зима, и пахло лишь тоской.
Хрусталь с домов свисал подобно бомбам.
И боль, как на дешёвых кинопробах,
Хватала всех костлявою рукой.
«Мы пили воду, жалуясь на вкус…»
Мы пили воду, жалуясь на вкус
Её молекул, падающих в почки
Как в пропасть чередою грязных бус,
Свернувшихся в прозрачные комочки.
Она казалась ядом животам,
Урчащим от реальности, но чище
Питья не сыщешь в месте, где к китам
Приходит от смерть от выловленной пищи.
Мы ждали солнца, глядя в пустоту
Ночных небес, накрытых покрывалом
Из чёрной ткани, ставшей на ветру
Ещё темней, чем прежде. Мы считали,
Что стоит небу выплюнуть рассвет,
Польётся
