подошёл к костру, когда у нас уже затеялся сумбурный разговор. Изгоисто присел в сторонке. Краем уха ловил слова сверстников.
А мы продолжали углублять знакомства. Способ для этого отыскался неожиданный и не очень затасканный. Я вспомнил, что накануне прочёл популярную книжку про Зуева-Инсарова, известного в своё время графолога. И стал рассказывать ребятам о чудесах, которые он творил, выведывая по почерку характер любого человека, любого инкогнито. Графология, наука о почерках, заинтересовала моих подопечных.
– А вы сами-то читаете почерка? – спросила девочка в круглых очках (девочки больше верят во всемогущество вожатых).
– Можно попробовать, – скромно признался я. Достал записную книжку, авторучку. Девочка придвинулась ближе, близоруко склонившись над чистой страницей.
– Пиши: «Я ВЕРЮ В ГРАФОЛОГИЮ…», – попросил я. Девочка благоговейно заводила ручкой по бумаге, предварительно справившись, через «А» или через «О» пишется новое слово. Почерк у неё был самый обычный, школярский: слишком правильный и добросовестный. Зуева-Инсарова это, вероятно, смутило бы. Но не меня!
– Ага, – сказал я, так и сяк вертя записную книжку. – Так… Это… Здесь… Ну, вот смотри! Твоя строчка ползёт вверх. Видишь? А это явный признак того, что сейчас твоё настроение в полном порядке.
Это было безошибочно. У кого же плохое настроение в первый лагерный день?! Девочка изумлённо таращила глаза.
– Вот ещё важная особенность твоего почерка, – невозмутимо продолжал я. – Смотри… Буквы отстоят одна от другой. Разбежались, как драчуны. Знаешь, что это значит? Ты – натура художественная, артистическая.
Я сделал небольшое отступление:
– У Есенина такой же почерк. Буквы отстоят друг от друга во!.. – жест большим и указательным пальцами. – Ты, наверное, как Есенин, стихи пишешь! Или танцуешь, как Айседора Дункан!
Я сделал паузу. В нашем туманном деле паузы – самое важное.
Артистическая натура цокнула пересохшим языком.
– Ага, правильно! – подтвердила она. – Я хожу на акробатику! И в школьном хоре пою! А стихи – так, немножко, для бабушки! Вот это наука! Всё знает!
Знакомство наше нашло нужное русло. Важны были не мои слова. Важны были комментарии ребят.
– Суров, суров… – говорил я очередному желающему узнать свой характер. – Смотри, какие вершинки у твоих согласных! Острые, как шипы! Такой почерк у тех, кто любит подраться…
Мальчишка, в котором и без почерка узнавался забияка, широко улыбался. Его синяк уплывал от переносицы к виску. А сам он щедро поведывал о себе:
– Я-то чё? Пусть сами не лезут! Сманили меня к «камнерезке», а сами не стали яшму брать! А сторож поймал! Тут они на меня!.. Будто я подбил камни собирать… А сторож… А я…
Выдержи паузу подольше – и услышишь все подробности и о друзьях забияки, и о «дворце», который он собрался ставить из шлифованных
