во мне калейдоскопом, сменяя друг друга и по какой-то причине меня это даже не беспокоило – а может я окончательно двинулась головой? Я чувствовала ее боль. Ее переживания… они соперничали с моими волнениями (если это так можно назвать). Мы были похожи. В горле застрял ком слез. Анюта…
Я мотнула головой, отгоняя воспоминания. Я так больше не могу. Мстислав прожигал меня взглядом своих золотистых глаз. Он словно считывал мои эмоции, что-то помечая себе в уме.
– Яна наблюдалась у лучших врачей, ничего сделать не смогли. Теперь мы под присмотром врачей Академии, но им, пока, тоже не удалось исправить ситуацию. Говорят, это на всю жизнь.
Будто соглашаясь с его словами, Яна закашлялась с болью, до хрипоты.
– Мне трудно дышать, – пожаловалась она, вцепившись в мою руку. – А раньше… раньше я хотела услышать тебя. Хотя бы одну песню, но только для меня. Ты ведь придешь на дискотеку? Там призы дают. Мы только пару раз выигрывали.
– Чем ты увлекаешься?
– Я на скрипке играю. И пою. Но иногда, с трудом. Я кашлять начинаю, – Яна заглянула в мои глаза. – А почему ты перестала петь?
– Я Анюту потеряла, – позволив себе грустную улыбку, я обернулась к ребятам.
– Что случилось? – спросил Влад. Я покосилась на Яну, намекая, что разговор не детский.
– Сестренка, сходи, поиграй. Я скоро присоединюсь, – Сережа улыбнулся.
– Хорошо, – Яна подпрыгнула. – Вита, в субботу приходи. Многие хотят тебя услышать.
И убежала, плотно притворив за собой дверь.
– Ее убили, – холодно сообщила я и, видя, что Влад хочет задать какой-то вопрос, опередила его, пояснив – Изнасиловали и убили. Ее и ребенка, которому было всего годик. За два года до этого события мы перестали общаться по непонятным, для меня причинам.
– Из-за этого проблемы с горлом? – Сергей сочувственно посмотрел на меня.
– Скорее всего.
– Кем она была для тебя? – Мстислав прищурился.
– Всем. Без нее нет жизни. Вся моя жизнь была с ней связана. Счастье в этой жизни, горе, поддержка… все это было связано с Анютой и больше ни с кем. Когда все отвернулись от меня, она была единственной, кто помог обрести веру в себя и в жизнь. Лучик света, – я нервно рассмеялась. – Можете считать меня сентиментальной дурой. Мне все равно.
– Мне жаль, что так получилось. Прими мои соболезнования, – вроде искренне произнес Влад.
– Если бы это ее вернуло, – я вздохнула.
– Что было после? Нервный срыв?
– Не совсем. Ходила полгода, словно контузило. Действительно очень рассеянной стала, невнимательной. Горло постоянно болит. Даже говорю всегда с трудом. По ощущениям, словно когтями царапают. Господи, зачем я вам-то это говорю?
Глаза защипало. Как мне хочется заплакать. Как мне хочется, чтобы меня успокоили, утешили.
– А ты
