многие километры. А ведь вам нужен какой-то один.
– Естественно.
– Не спрашиваю, какой. Понимаю, что военная тайна.
– Значит, все ты верно понимаешь…
– Примете командование дотом?
– Если успею, – пожал плечами Громов. – При таком-то развитии событий.
– Так, может, к вам в дот податься?!
– Для этого нужен приказ высшего командира.
– Неужели людей специально отбирали?! – не поверил пулеметчик.
– Меня и самого это удивляет.
– Ну, мне пора. – Красноармеец быстро объяснил ему, как выйти к доту, и поспешил к скале, где все еще отстреливались окруженные десантники. – Только немцам больше не попадайтесь! – крикнул уже издали. – Во второй раз могу не успеть! А так… может, еще свидимся!
«В километре от штаба батальона, в самом центре укрепрайона, рыщут вражеские десантники! – с горечью подумал Андрей, прислушиваясь к густой, все нарастающей орудийной пальбе, раздававшейся уже по ту сторону Днестра. – Неужели положение настолько серьезное? И только ли на этом участке?»
3
Едва бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг успел войти в свой кабинет, как ожил телефон и, подняв трубку, шеф Шестого отделения «Рейхзихерхайтсхауптамта», то есть Главного управления имперской безопасности, с удивлением услышал в трубке вкрадчиво-назидательный голос адмирала Канариса.
– Знаю, что вы только что вернулись, бригадефюрер, и, как всегда, слегка утомлены, но полагаю, что нам следует встретиться.
– День действительно выдался… – начал было Шелленберг, однако главный абверовец рейха мягко прервал его:
– А ведь впереди много-много дней пострашнее. – И тут же вернулся к теме, с которой начал разговор: – Встретиться предлагаю в десять ноль-ноль, в ресторане у Горхера.
Шелленберг не любил, когда кто-либо пытался «извлекать» его из кабинета, особенно в первой половине дня. Это было «его» время. Он любил приезжать пораньше, когда коридоры огромного здания, в котором размещались подразделения Главного управления имперской безопасности, еще пустынны; пока они не были пропитаны растленным духом приказов, команд, чинопочитания и… страха, вечного страха по завтрашнему дню, по карьере, по стремлению угодить, не попасться под горячую руку, произвести впечатление, не «проколоться» перед внутренней службой безопасности СС. Да, он это не любил. Но звонил шеф «Абвера», и завтрак был назначен на субботу, которую Шелленберг конечно же решил посвятить службе. Тем не менее у адмирала было оправдание…
– Приглашен еще кто-либо? – поинтересовался бригадефюрер, уловив, что Канарис слишком задержался у телефонного аппарата.
Обер-абверовец покряхтел, как он делал всегда, когда желал бы не касаться темы, в которую его втягивают, или называть имя, которое он не хотел бы в данный момент произносить.
– Это всего лишь дружеский
