марафон, давно бы уже плюнули на меня, оставили бы всё как есть.
В Бостоне у меня было много друзей. У меня была жизнь. Но я не мог там оставаться. Друзьям слишком тяжело стало скрывать жалость. А ведь невозможно смотреть на меня без этого чувства. Да и что им всем со мной было делать? Гулять не позовешь, на концерт не сходишь, – не сидеть же привязанным к моему домашнему режиму.
После первой неудачной операции единственной отдушиной для меня оставалась Дороти, чистокровная арабская лошадь, которая хоть и не принадлежала мне юридически, была моей. И с ней я проводил тогда больше времени, чем с семьей. Я приезжал в конный клуб под вечер или ранним утром, когда там почти никого не было, пробирался в конюшню к Дороти, чистил ее, мыл, расчесывал гриву, просто сидел рядом или похлопывал ее по морде. И Дороти выдыхала теплый пар мне в лицо, и казалось, будто у меня все еще было лицо. Но так не могло продолжаться. Я не мог больше позволить себе скакать верхом – для этого нужно было преодолеть слишком много глаз. А Дороти не могла оставаться в стойле. Ей нашли другого наездника, и она продолжила свою карьеру. К тому времени как мы собрались переезжать, я уже достаточно долго не отвечал на звонки друзей, удалил все аккаунты в социальных сетях и выключил себя из реальной жизни. Да и из виртуальной тоже. Ведь, как ни крути, а чтобы полноценно жить виртуально, ты периодически должен постить какие-то свои фотографии, писать о себе, а для меня это закрытая территория.
Рита
– Что ты так прячешь его от всех? – снова прицепилась Памела с расспросами о Питере.
– Да не прячу я его! – отвечаю. – Просто он не особенно любит общаться.
– Познакомь меня с ним!
– Зачем?
– Ты же моя подруга! Что тебе трудно!
Да, мы с Памелой, вроде как, лучшие подруги. Она популярная, состоит в школьном клубе лидеров, организует акцию помощи приютам для бездомных животных и даже участвует в демонстрации против одежды из натурального меха. Памела не похожа ни на кого из тех моих подруг, что остались в Бостоне. Я уже готова сказать ей: «Ладно, как-нибудь познакомлю», – но меня спасает Тим. Подходит к нам – мы сидим на широком подоконнике в холле – облокачивается о выступ. Он после тренировки, и футболка так обтягивает его бицепс, что я просто оторваться не могу, все смотрю и смотрю на него.
– Хватит болтать о всякой ерунде, – прерывает Тим наш разговор, хотя понятия не имеет, о чем мы говорили.
– Почему о ерунде! – возражает Памела. – Я, между прочим…
– Между прочим, – беспардонно перебивает Портер, – завтра у меня день рождения, девочки! И вы приглашены на вечеринку. Ты же придешь, Рита?
Я киваю, смущенно расплываясь в улыбке.
Тим достает из кармана телефон.
– Нет, ну вы такие красотки! – он втискивается между нами и вытягивает руку
