тебя выводить, а будешь сопротивляться – нарвешься на статью Уголовного кодекса и еще кое на что.
Абрамов не стал сопротивляться, подчинился сыщику, потому что знал, что с Андреевым это бесполезно. Однажды он получил от него мощный удар в челюсть, так потом, когда поднялся, голова звенела и два дня скула болела. Он молча вышел. Они сели в автомашину и поехали.
– Куда ты меня везешь? – спросил Абрамов.
– За город, мозги тебе прочистить. Я знаю, в районном отделе милиции это бесполезно, у тебя есть заступники, а в лесу мне никто не помешает, там я тебя быстро проучу, не таких, как ты, воспитывал. И ты знаешь, при определенных моментах некоторые хорошо поддаются воспитанию, даже не нужно изолировать от общества, как общественно опасного элемента.
– Начальник, не вешай мне лапшу на уши, не надо, это может плохо для тебя кончиться.
– Хуже, чем есть, не будет.
– Будет, – ответил Абрамов и направил на сыщика пистолет.
– Ха—ха—ха, это зажигалка, хорошая игрушка. Откуда она у тебя? – пошутил Андреев.
– Сейчас дырку в голове сделаю, тогда узнаешь.
– Ты это серьезно? Может, добровольно сдашь оружие, ведь я такие шутки не понимаю.
– Тормози тачку и не дергайся! – выкрикнул Абрамов.
Андреев резко дернул руль вправо и одновременно нажал на тормоза, выключив зажигание. От такого маневра Абрамова откинуло вправо, а затем от резкого торможения бросило вперед на лобовое стекло. Этого было достаточно, чтобы обезоружить Абрамова. Сыщик надел ему наручники, запустил мотор «шестерки» и поехал дальше. Выехав за город, сыщик вырулил на проселочную дорогу и остановился около реки.
– Выходи, ковбой, – усмехаясь, сказал Андреев.
Абрамов медленно вылез из машины, из носа у него сочилась кровь, он был бледен, хмель быстро прошел. От нервного перенапряжения его трясло, как в лихорадке. Сыщик, обращаясь к нему, произнес:
– Я тебя не буду убеждать, сука бандитская, мне это все надоело. Вот твой пистолет, а это уже говорит о многом. По статье Уголовного кодекса пять лет тебе обеспечено. Сейчас ты мне все расскажешь, что знаешь об «авторитетах», их связях. Особенно меня интересует их связь с должностными лицами правоохранительных органов. В общем, все, что знаешь, выкладывай как на исповеди. Если я усеку, что ты не откровенен со мной, ведь на сегодняшний день я тоже об этом кое—что знаю, то тебе конец. Минимум через неделю тебя найдут вот под этим кустом с дыркой в голове и изъеденного червями, а пистолет как доказательство, что это самострел, будет у тебя в руке. Если же ты мне расскажешь все как на духу, то я тебе сохраню жизнь и даже свободу.
Абрамов заплакал и, немного придя в себя, сказал:
– А если узнают свои, то будет еще хуже: сначала пытки, а потом жуткая смерть.
– Ну, знаешь, ты сам себе выбрал эту дорогу. Со своей стороны гарантирую, что от меня лично никто не узнает о том, что ты мне здесь расскажешь.
Немного
