признателен, друзья, что вы меня так встречаете. Особенно хочу выразить слова благодарности глубокоуважаемому Евгению Андреевичу. Без его влияния и помощи я и сейчас находился бы в арестантской камере. Для меня и моей семьи эти месяцы заключения были самым тяжелым испытанием. Спасибо, что вы меня спасли. В благодарность за это я хочу вас обнять по—дружески, Евгений Андреевич.
Буйнов подошел к Крымову, обнял его и продолжил:
– Хочу выпить этот бокал хорошего вина за вас, Евгений Андреевич, и сказать, что я вам обязан по гроб жизни, распоряжайтесь мной, как посчитаете нужным.
– Что вы, что вы, Петр Петрович! Мы освободили вас не для этого, видя ваше падение. Мы с друзьями поняли, какого сотрудника теряет государство, а поэтому решили не допустить крайних мер, которые чиновники хотели предпринять. Но вы тоже хорош, так дилетантски подставиться. Не хочу кривить душой, конечно, помощь ваша нам понадобится, но об этом позже. Я полагаю, мы государству возвратили профессионала, и вы оправдаете наши надежды.
– Я буду стараться, Евгений Андреевич.
– Будем надеяться.
Как будто что—то вспомнив, Тихорецкий встал и, обратившись к присутствующим, сказал:
– Друзья мои, прошу извинить меня, но мне необходимо вас покинуть. Меня ждут дела.
– Жаль, Михаил Михайлович. Как же мы без вас? – улыбаясь, воскликнул Буйнов.
– Как и прежде! – хмуро ответил генерал.
Улыбающаяся физиономия Буйнова от услышанных слов сразу же помрачнела.
Генерал вышел, и после него воцарилась тишина. В комнате остались двое. Один стоял во главе преступной организации, другой возглавлял службу, которая должна была бороться с ней. Оба сидели за столом, и каждый думал о своих проблемах. Наконец после продолжительного молчания первым заговорил Крымов:
– Обиделся на генерала? Он глава управления, твой непосредственный начальник, а на начальство обижаться нельзя, кроме того, за твои художества ему здорово в министерстве влетело. Так что на него обижаться не следует. Понял?
– Да понял я, но только он меня за живое задел.
– Не бери в голову, Петрович. Выполняй мои приказы и раскрываемость подтягивай, где—то не зарегистрировал, где—то «отказной» материал, так в передовики и выскочишь. Будешь со мной дружить, в обиду не дам, ты и сам в этом убедился. Так что не волнуйся.
– Легко сказать – не волноваться, он же ясно дал понять.
Немного подумав, Буйнов добавил:
– Были у нас разногласия в работе, но единственно существенное – это организация работы уголовного розыска, куда он вечно совал свой нос. Приходилось его ставить на место. Возникали конфликты, но потом где—нибудь за рюмкой мы мирились. Один раз во время очередного застолья он мне сказал, что он видит во мне претендента на его место. Какой я сейчас претендент? Ко мне прилипла грязь, и нужно время, чтобы очиститься.
– Не бери в голову.
