С тех пор в экстренных случаях разведчики на этом «Урале» и передвигались. Правда, он оказался не очень пригодным в случае внезапных обстрелов, которые случались сплошь и рядом.
Но и тут свои же умельцы не подвели. Борта машины аккуратно обложили мешками с песком. А на лобовое стекло натянули пружинную сетку от проржавленной госпитальной койки, которую нашли, стыдно сказать, на свалке.
Полковник по этому поводу заметил:
– Голь на выдумки хитра.
Кстати сказать, при всей малой эстетичности последнего усовершенствования, оно оказалось достаточно эффективным – вражеские гранаты отскакивали от сетки, не взрываясь. Впоследствии изобретением этим воспользовались и другие.
И еще много интересного мог бы порассказать полковник Николай Петрашевский. Иногда у него мелькала смутная мысль: поведать обо всем этом любопытствующим потомкам в своих мемуарах, если, конечно, доведется дожить до отставки и мирной жизни…
…Константин Симонов когда-то заметил: «Всю правду о войне знает только народ». У Николая Петрашевского была на этот счет другая точка зрения: всю правду о войне не знает даже народ.
Ну что знает человек, даже нюхнувший пороха и вдоволь похлебавший каши из солдатского котелка, о буднях обычной армейской разведки, действующей рядом с ним? Ничего.
Может быть, самое тяжелое для нормального человека, не садиста и не отморозка, попавшего в разведку, – это необходимость убивать себе подобных. Нет, физически уничтожить человека не трудно, как ни страшновато это звучит. Гораздо труднее – сломить в себе некий психологический барьер, мешающий подобному действию. А в работе разведчика это диктуется сплошь и рядом железной необходимостью.
Были у полковника Петрашевского и воспоминания о неудачах. Причем отдельные планы не сбылись по его вине…
Когда вожди чеченских боевиков стали федеральным властям поперек горла, на мятежников была негласно объявлена настоящая охота. Тогда-то Николай Константинович и выдвинул идею, которая военным командованием Чечни была признана наиболее перспективной, – воспользоваться для уничтожения лидеров сепаратистов бронетанковой управляемой ракетой – БТУРом.
И об этом он обязательно расскажет в своих мемуарах. Расскажет и о том, как – единственный раз в жизни – предложил родному Генштабу серьезную разработку которая стоила ему многих бессонных ночей.
Работу долго мариновали, передавали от одного чиновника другому, из одного отдела в другой – чисто футбольная перепасовка! Посылали на отзыв, рецензировали, обсуждали. И в конечном счете возвратили Петрашевскому с вежливой, абсолютно обтекаемой резолюцией, вызвавшей у него сильное желание набить морду – неизвестно, правда, кому именно.
В той памятной резолюции говорилось, что замысел автора интересен, однако недостаточно продуман, а главное, дорогостоящ, и потому в настоящее время не может быть принятым.
А еще одна идея его (Николай Константинович чувствовал это всей
