Но когда он немного подрос, Элла утратила эти чувства. Павлик стал раздражать ее. Сначала она этого не замечала, потом у нее был стресс и депрессия, а потом она узнала о своей беременности и поняла, что усыновление Павлика было ошибкой. Ах, если бы она раньше знала, что так повернется ее судьба, если бы кто-то ей подсказал, что ей суждено будет стать матерью, разве она пошла бы на усыновление чужого ребенка? Да ни за что! Так что же теперь, нет пути назад?
Элла считала, что есть. Пока мальчик еще совсем мал, ему ведь все равно, где и с кем жить. Так или иначе, он появился на свет без родителей, такая уж у него судьба, и поперек нее не пойдешь.
«Надо вернуть Павлика, – равнодушно думала Элла, – и чем скорее, тем лучше. Пока он еще ничего не понимает толком. Найдется еще кто-то, кто захочет взять его. Только вот Виктор – проблема. Начнет опять морали читать вместо того, чтобы понять меня и поддержать. Ах, как он изменился. Раньше был не муж, а золото. А теперь что? Не может простить мне этого изнасилования, как будто он пострадал, а я нет!»
Элла думала обо всем этом и злилась на все и на всех. Эти мысли не давали ей покоя и портили настроение, но она уже знала, что решение принято и надо действовать. Идти напролом она не решилась и пошла на хитрость. Стала разыгрывать мигрени, слабость, тошноту и невыносимую усталость. С Виктором она старалась быть помягче, исподволь готовила его к серьезному разговору. Начала она издалека, ей хотелось, чтобы муж сам пришел к правильному решению вернуть мальчика, чтобы это исходило не от нее.
– Ах, Витя, я больше не могу. Что же меня ждет? Может ты прав был, когда предлагал сделать аборт? А сейчас уже поздно, но мне так тяжело! Еще ходить и ходить. Я ночами не сплю и днем не могу, Павлик не дает. А что я буду делать, когда родится малыш? Мне опять не спать? Я не вынесу двоих. Галина Федоровна тоже не железная, да и она, по-моему, к своей дочери собирается. А больше никого чужого в своем доме я видеть не хочу. Что делать?
– Успокойся, Элла. Все это надуманные страхи. Не ты первая будешь двоих детей иметь. Справишься.
– Не справлюсь! Я не семижильная. И я хотела одного ребенка, а не двоих.
– Разве? А я думал, двоих, когда ты решила рожать второго. Если тебе тяжело, поезжай к матери. Родишь там, и она поможет тебе с ребятами, раз Галина Федоровна собирается уезжать.
Это разумное предложение вдруг вывело Эллу из себя. От ее жалостливого вида не осталось и следа. Она стала гневно упрекать мужа в равнодушии, безответственности и пренебрежении ею.
– Да как тебе в голову такое могло прийти? Хочешь избавиться от меня, да? Нет, мой дорогой, ничего не выйдет! Тебе легче от жены избавиться, чем от чужого ребенка. Неужели не понятно, что мальчишка не может дольше оставаться с нами? Ты дурак что ли, что вешаешь мне на шею…
Она не договорила, ее прервала на полуслове несильная, но смачная пощечина. Элла этого не ожидала.
