сходи и попросись редактором в «Настроение» – припугни: а то, мол, новую запущу, нацеленную на критику газету.
– Готов и критику публиковать – только плати.
– Вот пусть и платит, если хочет остаться у власти.
Мы оба с ним рассмеялись.
– По-моему, просить дотаций у казны все равно, что красть курей у инвалидов.
– Не украдешь ты, украдут другие, – Виктор прекратил смеяться.
– Я смотрю, ты к новой власти не испытываешь никакой любви.
Извеков кивнул.
– Времена меняются и режимы, а чиновники всегда и всюду остаются прежними – не способными отличить собственный анус от кроличьей норы…
На мой удивленный взгляд поправился:
– Ну, или карман собственный от кармана казны.
Да, забыл сказать – когда начал хлопоты по организации собственных ЧП и газеты, вновь вооружился дипломатом, с которым ходил везде и всюду будучи корреспондентом «Ленинского Знамени». Там кроме болоньевой ветровки на случай дождя были все документы по затеянным темам.
На усмешку одноклассника:
– Ну, раз ЧП открыл, ты кабинет бы себе завел для солидности – телефон, секретаршу…
Я похлопал по дипломату рыжей кожи:
– Мой кабинет всегда со мной.
– Экономно. С таким кабинетом задницу не нарастишь, – посочувствовал школьный друг и фыркнул. Если бы этот звук вырвался изо рта какого-то другого человека, то его можно было принять за веселый. За юмор. В случае с Извековым сказать было трудно. Витек всегда внимательно относился к своей внешности и любил выглядеть ухоженным. То же самое у него к атрибутам – кабинет, телефон, секретарша…
– В галстуке ты мне нравился больше, – сказал он. – Да и бабам, наверное, тоже…
– У тебя нравственность мартовского кота.
– Ой, да ладно! Кто бы говорил…
Короче, попикировались, как всегда. Извеков пожелал мне удачи в моем безнадежном деле – мол, мысленно он всегда со мной.
– Ну-ну, – сказал я. – У победы много отцов, поражение – сирота. Останусь ни с чем – никто и не вспомнит; раскручу дело – тут же появится свора друзей.
– Надеюсь, это не обо мне?
Надейся – этого я уже не сказал, но подумал. Потом отмахнулся от этих мыслей. В самое ближайшее время мне предстояло заняться серьезными делами. Идем вперед! – я не из тех, кто умирает от ран в спину.
Но Виктора зацепило – ему не понравилось выражение «свора друзей».
– Хочешь я тебе поклянусь, что никогда, ни при каких условиях не предам школьного друга?
Я отмахнулся:
– Любая клятва хороша настолько, насколько хорош человек, который ее дает. А в твоей клятве нет необходимости – я верю каждому твоему слову.
Внезапно Извеков расхохотался.
– Эх,
