И её смутное чувство вины как раз толкало её на это.
А на самом деле Марина чувствовала, что не может больше там находиться, что коэффициент горя на квадратный метр этой квартиры превышает допустимые для её психики пределы. Нужно было принимать такое болезненное и впервые в жизни взрослое решение, не рассчитывая, что близкие её поймут и поддержат.
И потом, куда ей идти в чужом городе? Она никого здесь не знает, денег у неё нет… Марина вспомнила про Полину – её знакомую по родному городу, которая тоже теперь училась здесь и снимала комнату. Хозяйка квартиры была очень строгая дама, девушку заселила больше для пригляда за имуществом и самой квартирой. Полина сказала, что вряд ли она пустит кого-то ещё.
Деваться Марине было некуда, она пришла к хозяйке и рассказала всё, как есть – что муж погиб и что жить в доме, где всё напоминает о нём, она не может. Неожиданно для всех женщина вошла в положение и разрешила Марине занять одну из комнат за небольшую плату. Родители обещали помочь материально.
Оставалось самое трудное – сообщить родителям Миши о своём уходе. Как же это было тяжело! Марина чувствовала их боль как свою, и ей было очень непросто решиться на этот шаг. Но неведомая сила, её Жизнь звала её двигаться вперёд.
Марина поняла и приняла одну, хоть и горькую тогда для неё истину: раз её жизнь не закончилась вместе с Мишкой, раз Бог не забрал и её тоже, значит, самой лучшей памятью о любимом будет ЖИТЬ дальше, жить свою жизнь и быть счастливой. Она ни на минуту не могла представить, что Миша хотел бы для неё горькую жизнь вдовы, которая поставила на себе крест. Он так любил жизнь!
Новое начало
Марина начала посещать молодёжную тренинговую группу. По условиям занятий надо было прицепить на одежду бейдж с именем, причём, любым, хоть выдуманным. Марина решила назваться по-другому, чтобы хотя бы на тренинге абстрагироваться от своей «судьбы». Она выбрала имя Кристина – так звали её подругу из Германии, к которой она в этот год так и не доехала. И с которой они были похожи, как сёстры.
На этих занятиях Марина-Кристина начала потихоньку оживать. И хотя первые полгода она носила траур, то есть неизменно одевалась в чёрное, причины этого никто не знал, поэтому такой наряд придавал её образу ещё больше загадочности. На группе Марина открывала новую себя, знакомилась с другими и узнавала себя глазами других. Тренинги были построены на программах Николая Козлова и московского клуба «Синтон». Для 1996 года это было очень даже революционно.
У Марины появились новые подруги, и это была та дружба, которой девушке так не хватало в новом для неё городе, в новой жизни. Они могли до полночи философствовать о жизни и смерти, петь под гитару песни собственного сочинения, бродить по ночному городу и устраивать праздники, карнавалы и маскарады в молодёжном клубе.
Походы Марины на кладбище и в церковь становились всё реже, зато молитва и разговор с Мишей переместились внутрь неё.
