нам деньги под немыслимые проценты. Слово ему не нравится, но он сам говорит, что любое прозвище лучше имечка, которым его одарили родители-крестьяне: Свекловица.
– Эй! Да это же Сахарный Бурачок! – взревел Одноглазый. – Поди сюда, сладенький. Одноглазый угощает. Он слишком пьян, чтобы найти деньгам лучшее применение.
Одноглазый не соврал. Когда он трезв, вытянуть у него монетку – дохлый номер.
Ростовщик подмигнул и украдкой осмотрелся – есть у него такая привычка.
– Парни, вас зовет Капитан.
Мы переглянулись. Одноглазый притих. Последнее время мы почти не видели Капитана – он постоянно крутился среди шишек имперской армии.
Эльмо и Лейтенант встали из-за стола. Я последовал их примеру и направился к Ростовщику.
Нас остановил вопль хозяина. Служанка тут же бросилась к двери и заслонила выход. Из задней комнаты, сотрясая пол, вышел верзила с тупой рожей. В толстых, что твой окорок, ручищах он держал по жуткой узловатой дубине. Вид у него был почему-то смущенный.
Одноглазый зарычал. Мы поднялись с мест, готовые ко всему, а моряки, почуяв драку, уже прикидывали, на чей стороне биться. Большинство из них выбрало не нас.
– И как это понимать?! – гаркнул я.
– Не обессудьте, господин, – сказала служанка, – но ваши друзья не заплатили за последнюю выпивку. – И метнула в хозяина лукавый взгляд.
– Черта с два они не заплатили! – В этом заведении полагалось рассчитываться, когда приносят заказ.
Я посмотрел на Лейтенанта. Он кивнул. Я перевел взгляд на хозяина и почуял его жадность. Хозяин решил, что мы спьяну заплатим дважды.
– Ты, Одноглазый, сам выбрал это воровское логово, – заметил Эльмо, – тебе и вправлять им мозги.
Сказано – сделано. Одноглазый завизжал, как боров на бойне, и…
Из-под нашего стола выскочил четырехрукий комок уродства размером с шимпанзе. Сперва он метнулся к служанке и украсил ее бедро отметинами от клыков, потом вскарабкался на гору мускулов с дубинами. Громила и ахнуть не успел, как из десятка ран полилась кровь.
Миску с фруктами на столе посреди комнаты окутал черный туман. Через секунду он рассеялся, а из посудины, извиваясь, поползли ядовитые змеи.
У хозяина отвисла челюсть, из разинутого рта тотчас посыпались жуки-скарабеи.
Воспользовавшись переполохом, мы спокойно вышли на улицу. Одноглазый вопил и хохотал, пока таверна не осталась в нескольких кварталах позади.
Капитан пялился на нас, а мы стояли перед его столом, опираясь друг на друга. Одноглазый все еще давился смехом, и даже Лейтенанту не удавалось изображать невозмутимость.
– Да они пьяны! – сказал Капитан.
– Пьяны, – согласился Одноглазый. – В стельку, в зюзю и в дымину.
Лейтенант несильно стукнул его по почке:
– Садитесь. И попытайтесь вести себя пристойно, пока вы здесь.
«Здесь» означало роскошное
