шаря в его темных глубинах, и пытаюсь отделить факты от домыслов, легенд и мифов. Это нелегкая задача, потому что ранние историки города писали с оглядкой на тогдашних его властителей.
Для меня самый интересный период – эпоха древнего королевства, почти не отраженная в хрониках. Именно тогда, во времена правления Найама, в город пришли форвалаки, и на целое десятилетие воцарился ужас. В конце концов они были побеждены и замурованы в склепе на Некропольском холме. Отголоски тех страстей сохранились в фольклоре, например в предостережениях, которыми матери увещевают непослушных детей. Сейчас уже никто не помнит, что представляла из себя форвалака.
Я зашагал дальше, понемногу зверея от жары. В своих будках прятались от солнца часовые, обмотав шеи полотенцами.
Ветерок застал меня врасплох. Я повернулся к гавани. Мимо Крепостного острова шел корабль – огромное неуклюжее чудовище, по сравнению с которым доу и фелюки выглядели карликами. В центре пузатого черного паруса выпирал серебряный череп, окаймленный мерцающим серебряным кольцом. Глазницы светились красным, в щербатой пасти вспыхивали огоньки.
– Это еще что за хреновина? – спросил часовой.
– Не знаю, Снежок.
Размер корабля поразил меня даже больше, чем парус. Четырем колдунам нашего Отряда вполне по силам сотворить нечто столь же эффектное, но мне никогда не случалось видеть галеру с пятью рядами весел.
Я вдруг вспомнил о своих обязанностях.
Когда я постучал в дверь Капитана, тот не ответил. Я сам пригласил себя войти и увидел его храпящим на большом деревянном стуле.
– Тревога! – взревел я. – Пожар! Стон взбунтовался! Танцор ломится во врата Рассвета!
Танцор – генерал, когда-то едва не уничтоживший Берилл. Люди до сих пор вздрагивают, услышав его имя.
Капитан даже не приподнял веки и не улыбнулся.
– Ты слишком обнаглел, Костоправ. Когда наконец научишься соблюдать субординацию?
Намек на субординацию означал, что мне полагалось сперва потревожить Лейтенанта. Сон начальства священен, и прерывать его дозволено только в исключительных случаях – например, если синие начали штурм Бастиона.
Я доложил про Кудрявого и показал выявленное место на карте. Капитан снял ноги со стола.
– Похоже, для Добряка есть работенка, – хмуро заключил он.
Черный Отряд не прощает покушений на своих братьев.
Добряк – самый злобный из наших взводных. Он решил, что дюжины человек вполне хватит, но разрешил мне и Молчуну присоединиться. Я могу заштопать раненых, а Молчун пригодится на тот случай, если синие полезут в бутылку. Молчун задержал нас на добрых полдня, отправившись на «короткую» прогулку в лес.
– Ты чего затеял? – поинтересовался я, когда он вернулся с ветхим мешком за спиной.
Он лишь ухмыльнулся в ответ. Молчун, он и есть Молчун.
Заведение,
