Лиша, выпусти пар. Я знал, что меня ждет.
– И правильно, распотроши тебя Недра! – рыкнула Лиша, но его пассивность немного убавила ее запал.
Чувства могли вновь и вновь бушевать в Лишиной душе, но сердцем правила логика. У нее накопились вопросы, и криком их не задашь.
С другого конца комнаты донеслось хныканье, ребенок заворочался.
– Полюбуйся, что ты натворил, – сказала Лиша. – Я только-только уложила младенца.
– Но орал-то не я.
Лиша пошла к колыбели, однако Арлен оказался быстрее. Он подхватил ребенка, не в силах сдержать улыбку.
Оглянувшись, он увидел испуг в ауре Лиши. Ее ужаснуло чужое прикосновение к младенцу, но она сохранила выдержку и промолчала. Арлен выставил палец, и младенец схватил его, забыл о плаче и уставился на него крохотными глазенками.
Всмотревшись в ауру ребенка пристальнее, он понял, чего боялась Лиша:
– Да, такое не каждый день увидишь.
В ауре Лиши обозначилась настороженность.
– И это все, что ты скажешь?
Арлен оставил вопрос без внимания:
– Как ее зовут?
– Олив.
Арлен увидел парящий над Лишей образ надкушенной оливы с виднеющейся косточкой.
Он рассмеялся:
– У олив есть косточки.
Лиша скрестила на груди руки:
– Моя мать сказала то же самое.
– Хорошее имя, – похвалил Арлен. – Ей понравится.
Настороженность в ауре Лиши сменилась любопытством.
– Почему ты думаешь, что Олив – она?
Сам не зная ответа, Арлен снова посмотрел на ребенка. Он копнул глубже, пропустив через Олив каплю магии, затем впитал ее, Читая оставленный отпечаток. В ее ауре роились образы. Больше, чем он когда-либо видел. Это были не мысли и не воспоминания, для них она слишком мала. Это было то, что лишь могло состояться.
– Не пойму, – произнес он наконец. – Но знаю, что прав. Олив будет откликаться на «она», но помнить, что не является ни тем ни другим.
Ауру Лиши пронзила боль. На глаза навернулись слезы, и она прикрыла рот, сдерживая всхлип.
Качая Олив на одной руке, Арлен другою сдавил плечо Лиши:
– Не имеет значения. Она будет Олив и не втиснется ни в какие рамки. Миру придется к ней привыкнуть.
Лиша сдавленно усмехнулась:
– Мать и это сказала.
– Твоя мамаша на ходу подметки режет, – заметил Арлен. – Олив ждут трудные времена, но она особенная, как и ее родители. Может быть, больше. На свете нет ничего, с чем бы она не справилась.
Лиша взглянула на него еще мокрыми глазами:
– Почем тебе знать?
Арлен оглянулся на образы, мельтешившие вокруг Олив, и пожал плечами:
– Я с некоторых пор вижу. Иногда – мысли, а иногда… что-то другое. Наверно, это похоже на чтение по костям. Знаю не то, что будет, а что может быть. Возможно, всем нам осталось недолго,
