что у меня сил осталось. Не удалось тебе, Вовик, совершить в жизни хоть что-то, о чем можно было бы с гордостью вспоминать… Вот твой шанс. Может, для того и родила тебя сыра земля. Может, на этот случай ты и копил силы всю жизнь. Мама, хоть и приемная, а все равно – мама… Смотрит сейчас с того света на тебя, Вовка Шельга, и думает: «Нет, хорошего мальчика все-таки мы с бабушкой вырастили. Сделай, Вовочка, что надо сделать. Чтобы я могла любить тебя так же, как любила, когда ты был еще совсем маленьким».
Что там, на том свете? Кто знает, нет никакого «того» света. Просто холодная могила да косточки человеческие. Майор Шельга выполнит свой долг, вот и все. Ни перед органами, ни перед правительством. Просто в память о маме и бабуле. Да и об отце тоже – отец хорошим был человеком. Выполнит свой долг перед другом детства. Перед своей совестью.
Выполни, Шельга. Искупи вину перед мамой. Которую обидел. Не поступком своим. А тем, что не понял ее, не достучался до ее сердца. Выполни. Чтобы сказать потом: если бы мама узнала, простила бы за все. Она и так простила. Галенька, сестричка, сказала… Мама, умирая, шепнула ей: «Вову прощаю за все». Вот так вот. Только надо еще это все сделать, майор Шельга. Сделать надо. Собери волю в кулак. И в путь. А жена… Нет у Шельги жены. Бог с ней. Пусть остается с миром, не держу я зла на нее. Да и добрых чувств тоже нет, пожалуй. Оба мы неправы были друг перед другом. Сошлись, думали, как лучше. А вот как получилось. Хорошо, что детей вырастили. Так что не напрасно.
В общем, мама, если ты слышишь меня… Вовик постарается. Вовик сделает все, что можно. Ты за меня, мама, не будешь больше краснеть.
Так не договаривались
С тяжелым сердцем отправлялся Шельга в США для исполнения задания.
Ему сообщили, что Ветрова повезут в международный аэропорт Сан-Бернардино. Это примерно в 80 милях от тюрьмы (полтора часа на машине).
Шельга нанял мексиканцев, купил сменные американские номера для их автомобилей. Всего четыре машины. После операции перейдут мексиканскую границу, поставят родные мексиканские номера – и поминай как звали.
Группа Шельги ожидала тюремного перевозчика в горах Сан-Габриель, недалеко от Сан-Бернардино. Горы невысокие, дорога в этом месте поднимается на 1400 метров над уровнем моря. Здесь должно произойти похищение. До мексиканской границы отсюда миль 120 – два с небольшим, два с половиной часа езды.
На дальнем горном повороте появился армейский вездеход «Хамви» с белыми надписями POLICE на бортах. Он будет здесь минут через десять.
– Ну, ребятишки, давайте, – произнес Шельга. – Теперь ваш «олений танец», вынимайте гитаррон[9], вспомните, как вас эти проклятые пиндосы называют – чиканос, wetbacks?
Кто-то из мексиканцев запел:
С тех пор, как моя мама
Надела на меня сомбреро…
Остальные подхватили:
Никто не посмеет называть
Меня
Мексиканская пятиструнная гитара.
