style="font-size:15px;"> Напротив меня с чашкой в руке сидела мама. Она казалась очень молодой и совсем беззащитной. Когда она отставила чашку в сторону, у меня перехватило дыхание.
Боже, я прекрасно помнила это утро. Это утро мне было не забыть.
Я зажмурилась, а когда открыла глаза, мама уже смотрела прямо на меня. Она открыла рот, и мне ужасно захотелось как можно скорее сбежать, но я была не в силах пошевелиться и сидела в чертовом ковбойском костюме, заново переживая то, что произошло шестнадцать лет назад.
– Милая, тебя ждут великие дела, – сказала мама, рассеянно глядя на меня своими темно-карими глазами. – Иначе и быть не может. Я все твержу себе, что ты для того и появилась на свет. Должна же быть причина, по которой моя жизнь закончилась, когда началась твоя. В этом должен быть какой-то смысл.
Как и в первый раз, когда я услышала эти слова, грудь мою пронзило острой болью. В четыре года я еще не понимала, что появилась на свет по ошибке, но тогда почувствовала смысл маминых слов. В тот момент я догадалась, что мама меня не хотела. Она любила меня, но не хотела, чтобы я родилась.
Кухня расплылась у меня перед глазами, сон рассеялся, прежде чем вошла бабушка. Приходя в себя, на границе между сном и явью, я вспомнила, что бабушка тогда услышала наш разговор и очень рассердилась. Остаток дня мама провела у себя в комнате, а бабушка и дедушка повели меня есть мороженое.
Сознание вернулось, и я втянула в себя воздух. В горле стоял ком. Я смутно вспоминала, что мне теперь нужно сосредоточиться на другом и забыть о том, что мама сказала мне много лет назад.
Рядом раздались шаги, и я заставила себя открыть глаза. Когда они привыкли к свету, я обнаружила, что потолок мне незнаком. Белый, идеально ровный, с несколькими темными балками, гораздо красивее потолка моей комнаты в общежитии. Еще я заметила огромный вентилятор, а чуть дальше на стене – плоский телевизор размером с небольшую машину. Под ним стоял большой рабочий стол.
Да, это точно была не моя комната. К тому же и кровать в моей комнате тоже не была такой мягкой, как и простыни, и одеяло, закрывавшее меня до самого подбородка.
Вот дерьмо.
Я посмотрела влево, на приоткрытую дверь. За ней находилась просторная ванная. Повернув голову вправо, чтобы проверить, что же там, я пораженно раскрыла рот.
У огромного окна стоял Сет. Жалюзи были подняты, а шторы раскрыты, и я увидела, что за окном было темно. Но стоило ли обращать внимание на такие мелочи, потому что парень был без футболки. Он смотрел в окно, стоя спиной ко мне, демонстрируя золотистую кожу.
Сет вытирал полотенцем мокрую голову, и мускулы у него на спине и плечах сокращались, расслаблялись и производили миллион других волшебных движений. Когда он опустил руки, кончики светлых волос коснулись его плеч. Он развернулся – о господи! – штаны сидели у него на бедрах так низко, что это граничило с непристойностью.
Этот парень явно занимался спортом.
На боках у него проступали
