в жизни тебе повезло быть любимым такой женщиной, это значит только одно: ты жил. И жил по-настоящему. Теперь ты не имеешь никакого права жаловаться на судьбу. И еще это значит, что кому-то там, на небесах, ты очень понравился. Чем-то заслужил такой подарок. И эти небеса тебя поцеловали.
Лена любила меня одиннадцать с половиной месяцев и еще три дня. Чуть-чуть не хватило до года. А вместе мы были и того меньше. Она постоянно улетала. То в Америку, где устраивала какие-то пати. То в Лондон, то на разные острова. И у меня все так и было, как и должно быть с Музой. А именно:
Я совсем забросил институт, но с легкостью сдавал все зачеты.
Мы с другом начали маленький бизнес, связанный с Интернетом, и он неожиданно пошел.
Я записался на режиссерские курсы.
И еще я начал петь в душе.
Когда мужчина поет под водяными струями – у него все в порядке.
Вот только с моим загранпаспортом почему-то все затягивалось в МИДе, но я и не торопил. Я не хотел мешать Лене работать.
Ее мир мне очень нравился. В нем совершенно не было логики и какой-либо структуры. Одни лишь эмоции. И яркие друзья. Какие-то барабанщики из Судана, английский лорд, наследник империи печенья. Фотограф Матье, который обожал Москву и всегда останавливался у нас, когда приезжал. Сейчас у меня на стене висит сделанная им фотография. На ней маленькая темная девочка подбрасывает на берегу кальмара. Еще Лена дружит с дочкой президента Андорры. Ее зовут Ниэра, что переводится как «снег». Я несколько раз спрашивал Лену, где они познакомились. Любопытно ведь. Она всегда уклончиво отвечала: «На какой-то вечеринке во Франции».
Лена старше меня на пять лет. Но она никогда не называла меня «Мой мальчик» или там «Малыш». Наоборот, что мне очень нравилось, своим друзьям она всегда представляла меня: «Мой парень» или «Мой мужчина».
Иногда Лена добавляла: «Я не могу им надышаться».
А еще она всегда воровала парфюм в магазинах дьюти-фри. («Чтобы не потерять сноровку».) Иногда она привозила одеколоны и для меня. Разноцветные и наполовину пустые пузырьки с разными запахами.
Ее мир мне нравился, но я старался не жить им. Мне просто было дивно наблюдать его. И наблюдать себя, ощущать свою силу и всемогущество. Я упивался этим чувством. И было особенно здорово, когда наши с Леной настроения совпадали.
Мы могли часами хулиганить в блогах в каком-нибудь интернет-сообществе. Устраивать там провокации.
Пересматривать один и тот же фильм.
Играть за разные команды в пейнтбол.
Читать по очереди вслух.
И, конечно, танцевать.
Если уж мы шли на вечеринку, где танцуют, например, рок-н-ролл, то уж готовились к ней будь-будь! Лена повязывала голову косынкой в горошек, надевала сарафан, кеды и огромные очки в пол-лица. Я как-то тоже напялил что-то смешное, но она, оценивающе оглядев меня, сказала, что мне точно не хватает джинсового пиджака. Мы тут же пошли в магазин, где
