то есть за два года до смерти ее автора.
Из этих антикварных изданий я многое почерпнул для своей работы, а главное, как мне показалось, сумел проникнуться той эпохой, в какой-то мере понять живших тогда людей.
Моя работа успешно продвигалась вперед, и я был бы вполне доволен и даже счастлив, если бы меня то и дело не отвлекали от нее. То какие-то люди, сославшись на шапочное знакомство, требовали их осмотреть и назначить им лечение, то звонили из разных медучреждений и приглашали меня на консультации, а то и просто вызывали в вузы и училища для того, чтобы я прочитал студентам и учащимся лекции. Все это выводило меня из душевного равновесия до тех пор, пока я не догадался отключить телефон.
Какое-то время меня никто не донимал и не доставал. Это были бы самые замечательные дни в моей жизни, если б не собственная жена, совсем свихнувшаяся со своими сектантами.
В один прекрасный день, когда у меня особенно ладилась работа, Лена заявила буквально следующее:
– Дорогой, я тебя люблю!
– Я тебя тоже, – ответил я, думая о том, как можно вообще противостоять страшной инфекции, если даже не знать ее особенностей, а ведь врачи прошлого, несмотря на огромные эпидемии, мало что знали о чуме. Они просто не успевали про нее ничего написать, поскольку умирали вместе со своими пациентами…
– Оторвись на секунду! – потребовала жена. – Нам надо очень серьезно поговорить.
– Да, да, я тебя тоже люблю, – повторил я.
Последняя моя фраза почему-то вызвала неадекватную реакцию со стороны Лены. Она ни с того ни с сего схватила вазу – антикварную вещь! – и запустила ею в меня. Хорошо еще, что попала в стенку над моей головой.
– Это еще что?! – строго спросил я, пытаясь вспомнить какую-то чрезвычайно важную мысль о первых микробиологических исследованиях, проводившихся Самойловичем.
– Я ухожу из дома! – закричала жена, зачем-то срывая штору с окна. – Живи со своими дурацкими книгами, потому что с людьми тебе жить нельзя!
«Весьма точное замечание», – отметил я про себя. Я вообще по своей натуре домосед. Терпеть не могу ходить в гости, в театры, на разные презентации и в любые другие места, где собирается сразу больше двух человек. Во-первых, большая вероятность подцепить от них какую-нибудь контакгиозную инфекцию, а во-вторых, все равно ведь ничего умного не скажут…
Лена тем временем продолжала портить мне настроение. Она схватила с книжной полки цветную фотографию, снятую во время совместного нашего путешествия в Грецию, и порвала ее в клочья.
– Ты что, с ума сошла? – спросил я. – Это же память о посещении развалин храма Афины Паллады!
– Все! – сказала она. – Закрой за мной дверь…
– Когда ты вернешься?
– Никогда!
Как же женщины любят оставлять последнее слово
