style="font-size:15px;"> Он потрепал пса за ухом, и тот радостно гавкнул.
– Уберешь ты его из дома, наконец?
– Да, пора бы и сторожить начинать, Борь. Порадовались мы с тобой встрече. И ладно.
Кузьма вышел во двор и определил Борьку в потемневшую от времени конуру.
– Срублю тебе новую, – пообещал он и занялся этим в тот же день, как немного отоспался.
Пару дней у Кузьмы заняло сооружение нового дома для пса. Это уже была не вполне конура: высотой в пол-этажа, просторная, с двумя большими окнами, она смотрелась как маленькая веранда; внутрь он навалил свежей соломы, тщательно заткнул все щели ватой и проконопатил крышу. Потом взялся за крышу основного дома и неделю возился с ней. Попутно соорудил себе гамак в саду, а возле – небольшой кофейный столик. Подле ложился Борька, и Кузьма рассказывал ему анекдоты и нестрашные истории про свои военные приключения, после чего сладко засыпал на свежем воздухе.
Все это время Полина не разговаривала с отцом, и он легко оставил попытки с ней подружиться. Раз, другой принес подарки: платье, конфеты, которые она любила в детстве, – но ничего не помогло. Тогда Кузьма подумал, что время еще есть, ведь чувствовал себя он прекрасно, никаких признаков скорой смерти. Значит, и с дочерью успеет наладиться.
Через пару недель ветерану наскучили строительные заботы. Он взялся за сооружение новой бани, более приличного забора, планировал заняться и внутренним убранством дома, половина которого пустовала (когда-то они сдавали одну-две комнаты туристам, но дед заявил, что больше не хочет ни за кем прибираться), но уже к концу второй недели странное чувство посетило его. Это была не лень, но ощущение незначительности всего происходящего. Единственное по-настоящему важное дело осталось позади, и Кузьма не знал, к чему себя приладить.
Глава четвертая
Однажды, отправившись с Борькой на прогулку вдоль берега, он наткнулся на мужчину, который с первого взгляда показался знакомым. Кузьма присмотрелся, но, хоть и имел хорошую память на лица, не смог его вспомнить. Борька тоже заинтересовался незнакомцем и весело побежал его обнюхивать. Мужичок был маленький, с по-мальчишечьи узкими плечами, однако было заметно, что мускулатура у него хорошо развита и, несмотря на обросшее, потертое лицо, выглядел он нестарым и еще крепким.
– Ох, ты ж старый пердунишка, – сказал Кузьма, оттаскивая пса, – уже бы тебе на покой пора, а ты все скачешь, как лось.
– Добрый пес, – заметил мужичок.
– Да уж. Хороший, главное, верный.
– Это точно. Верность – главное, – признал незнакомец и повернулся к морю. Оно билось об острые камни, но сильно не доставало до того валуна, на котором он восседал.
– Смотри не засидись – смоет вечером, – посоветовал Кузьма.
– Да, я знаю.
– Знаешь? А сам откуда? Что-то я не видал тебя раньше.
– С Джанхота.
– Ого, –
